Одиннадцатый расскажешь.
– Да че там рассказывать? За руку его поймали вчера… он у Степы деньги стянул.
– Это я знаю. Но как это вы его до такого состояния додумались отделать? Пьяные, что ли, были?
– Ну.
– Да тебя ж напоить – не меньше литра надо!
– Полтора, – хмыкнул Щукин: этим он явно гордился.
– Сколько ж вы выжрали? – восхитилась я. – Ящик?
– Два, – вздохнул Щукин.
– Ну и сколько тебе светит?
– Комбат сказал: по нескольким статьям! – расстроился арестант.
– И какая самая тяжкая?
– Ну, эта… про оружие.
– Патроны, что ли, пропивали?
– Гранаты, – повесил голову Щукин. – Четыре штуки.
– Из вагонов?
– Да ну! Че там брать?
– Из машин? – предположила я.
– Не-е, в машине уже не возьмешь… это только на складе, при погрузке, – пока прапор не смотрит.
– И что, на четыре гранаты можно два ящика водки купить? – Цены на оружие я знала, и здесь, в гарнизоне, граната вряд ли стоила больше одного «пузыря».
– Ну да…
«Врет! – моментально поняла я. – Зрачки дернулись!»
Но ловить его на лжи немедленно было не с руки.
– А откуда узнали про гранаты? – моментально увела я разговор в сторону.
– Бычара заложил! – с ненавистью сказал Щукин.
– Быков, что ли?
– Ну…
Постепенно Щукин стал откровеннее. Я узнала и про всеобщих гарнизонных любимцев – собак, и про хавку, и про баню. Я узнала, где надо перелезать через забор, чтобы попасть в ближайший винно-водочный магазин, в какое время и где проходит патруль, каков режим работы складов – в общем, все, что знал Щукин. Ну и поняла кое-что сама.
Солдаты воровали боеприпасы часто, но понемногу. За лето четыре раза гранаты и патроны вывозили свои машины – на стрелковый полигон и на учения. Правда, один раз пришла чужая машина с армейскими номерами. В вагоны загружали малоинтересный массовому потребителю товар: ПТУРСы, зенитные комплексы, реактивные снаряды для «Урагана» – все большое, громоздкое и тщательно охраняемое. В то, что прапор – вор и сам приторговывает оружием, верили все, но за руку его никто не ловил.
– У вас бумага есть? – поняв, что беседа подходит к концу, спросил арестант.
– Есть.
– Я хочу маме написать – можно?
– Напиши… – Я достала из пакета папку, а из нее пару чистых листов бумаги. Положила рядом ручку.
Боец долго и аккуратно водил по бумаге и наконец протянул листок мне:
– Прочитайте. Там ничего такого нет.
– Да я верю.
– Нет, вы прочитайте, а то подумаете…
Я развернула листок к себе: «Здраствуй дорогая мама пишит тебе Саша у меня все хорошо служу как надо ты спрашивала когда приеду я ни знаю нам тут говорят вербоватца Югославию говорят много денег заплатят я пока думаю наверна завербуюс На 5 лет. Или на 7 я ни знаю. Привет Насте и Коляну. Досвидания твой сын Саша».
Я отложила письмо.