очередь, перестал смеяться, как будто сразу почувствовав, что неприлично смеяться над близкой родственницей прекрасного видения, мелькнувшего перед его глазами. Но каковы бы ни были его тайные мысли, он коротко ответил:
– Она сама это сказала.
– И скажите, – начал юрист, приближаясь к своему собеседнику, как будто намереваясь доверить ему важную тайну, – не нашли ли вы чего-то удивительного, необыкновенного, чего-то проникающего в самое сердце в голосе дамы, которую они называли Уиллис?
– Вы заметили это?
– Мне казалось, что я слышу слова оракула, голос самой истины. Какой нежный и убедительный голос!
– Признаюсь, и на меня он произвел столь сильное впечатление, что я не в состоянии выразить его словами.
– Это какая-то фантастика! – произнес юрист, прохаживаясь туда и сюда, и всякий след веселости и иронии исчез с его лица, ставшего задумчивым и мечтательным. Товарищ его не прерывал этих размышлений, занятый своими мыслями. Наконец юрист вышел из своей задумчивости, приблизился к окну и, указывая Уайлдеру на корабль в бухте, спросил:
– Этот корабль по-прежнему представляет для вас интерес?
– Конечно. Это судно, на которое с удовольствием смотрит моряк.
– Не хотите ли попытаться подняться на его борт?
– В такой час? Одному? Я не знаю ни капитана, ни кого-либо из команды.
– Можно найти другое время, а моряка всегда его собратья встретят с распростертыми объятиями.
– Эти работорговцы не очень любят принимать гостей. Они вооружены и умеют держать посторонних на приличном расстоянии.
– Разве нет в морском франкмасонстве слов, по которым узнают своих, какой-нибудь технической фразы, вроде тех, которые мы сейчас слышали?
Уайлдер пристально взглянул на своего собеседника, казалось, обдумывая, что ответить.
– К чему все эти вопросы? – холодно спросил он.
– Потому что я думаю, что никогда трусливое сердце не завоевывало красавицы, никогда нерешительность не завоевывала счастья. Вы хотите места, говорите вы, и если бы я был адмиралом, я бы сделал вас своим первым капитаном. Но я, может быть, говорю слишком свободно с человеком, совершенно мне незнакомым? Вспомните, по крайней мере, что это совет юриста и вам дан даром.
– И заслуживает большего доверия ввиду столь необычайного великодушия?
– Об этом я предоставляю судить вам, – произнес юрист, ставя ногу на лестницу и начиная спускаться. – Ну, я буквально рассекаю волны кормой, – прибавил он, спускаясь спиной. – Прощайте, мой друг! Если нам не суждено более свидеться, я советую вам никогда не забывать крыс ньюпортской башни.
С этими словами он скрылся и мгновение спустя был на земле. Потом, повернувшись, он с невозмутимым хладнокровием толкнул ногой лестницу, свалил ее и тем лишил своего спутника единственного средства спуститься. Затем он поднял глаза на Уайлдера, который не мог предвидеть ничего подобного, сделал ему фамильярный жест рукой, снова попрощался и удалился быстрыми шагами.
– Очень