с улыбкой вскинул мешок за спину. Проходя мимо Жаккетты, он потрепал ее по щеке.
Его мальчишка, прижимая в груди обмякшую волынку, вприпрыжку поспешил вслед за хозяином.
На площади остались только непонятная статуя и застывшая, все еще переживающая представление Жаккетта.
Из оцепенения Жаккетту вывел запах жареной на добром оливковом масле рыбы, непременно щедро приправленной свежей зеленью и спрыснутой лимонным соком.
Жаккетта потянулась в ту сторону, откуда ветерок принес этот запах, уже зная, на что истратит последнюю мелочь.
Статуя осталась в недолгом, по ее меркам, одиночестве. Завтра около нее все повторится – и представление уличных актеров, и народ. Как всегда. Статуя-то знала, кто она на самом деле. Это у людского племени память короткая.
Замок Святого Ангела – тяжелый, круглый, замкнутый – дышал неприступностью. Он был сам по себе, как бы его не называли, мавзолеем ли Адриана, замком ли Святого Ангела.
Во времена империи ее владыки находили в нем вечный покой.
Затем он стал форпостом слабеющего под натиском новых племен города, чьи потоки разбивались о его неприступную, облицованную мрамором грудь.
Потом мавзолей стал крепостью, где спасались уже не от внешних врагов, а от внутренних усобиц.
Побывал он и в роли тюрьмы, и в роли плахи.
Все это время мавзолей Адриана смотрел на породивший его Город с изрядной долей цинизма. Со дня возведения произошло много событий. Сменилось имя, сменилось назначение…
Чем он только не был, осталось сыграть лишь роль общественной бани. Тут поневоле станешь циником, перепробовав столько ремесел.
Мог ли представить Публий Элий Адриан, возводя за городом усыпальницу для себя и своих близких, что так все повернется? Для места упокоения мавзолей вел уж слишком оживленную жизнь.
Из всех невечных вещей быстрее всего уходят в Лету как раз те, что имеют претензию на вечность…
Люди, возводившие его стены, тщеславно возносили на парапеты статуи в назидание потомкам. Потомки назидания не поняли и безмятежно скидывали статуи на головы врагов.
– А вот этот мост был построен вместе с замком! – Баронесса утвердилась на мосту Святого Ангела. – Но тридцать девять лет назад он обрушился – такие толпы паломников сновали по нему туда-сюда. Что поделать, юбилейный год. После того как под напором толпы лавчонки по краям моста рухнули вместе с перилами, решили больше ничего на нем не городить и не украшать. Видишь, только статуи Петра и Павла стоят. Поехали, дорогая, не будем здесь задерживаться, незачем совершенно.
Экипаж поехал по относительно широкой и чистой улице.
Стоящие по обе ее стороны дома отличались красотой и добротностью и вполне могли претендовать на звание дворцов.
– Это улица Джулия. Здесь любят селиться флорентийцы, большая часть домов принадлежит им, – пояснила баронесса. – Они считают свою Флоренцию центром вселенной, а Рим, по их