не пугал. – Тогда вы еще не были победителями, а были пришельцами, приносящими много хорошего в наш мир. Он был моим другом. Он погиб. В него стрелял какой-то ненормальный на празднике города.
Герцог резко встал и посмотрел на меня так, как будто я его ударила или оскорбила. В его глазах, и без того черных, проснулись дьявольские силы, из-за сильных эмоций его барьер слегка ослаб, и меня обдало сильнейшей ненавистью.
– Так ты действительно та самая?! Из-за тебя погиб Недев! Он отрекся от семьи и наследства и не послушал меня, когда я его предупреждал о готовящемся покушении на этом дьявольском празднике. Ты, наверно, была счастлива, когда его застрелили! – прошипел он, глядя мне в глаза.
– Да какое вам дело, была я счастлива или нет?! – вспылила я, оскорбленная подобным обвинением. И хотя где-то в глубине души я понимала, что меня специально заставляли раскрыться эмоционально, всё же не могла сдержаться. Тема покушения на Недева была для меня болезненной.
– Ваше звание и положение не дают вам права лезть в мое прошлое! – произнесла я.
– Недев был моим братом, и из-за тебя он погиб! Ему были важнее несколько минут с тобой, нежели собственная жизнь! – Командор выглядел так, как будто вот-вот набросится на меня.
Я отошла на несколько шагов, опасаясь, что герцог меня ударит, а я хорошо себя знала и на удар ответила бы ударом.
– Он все равно умирал и предпочел умереть от пули, нежели на больничной койке, – как можно спокойней произнесла я слова, которые поклялась никогда не произносить.– Космическая чума была для него позором и проклятием. Он боялся заразить кого-то из членов семьи и потому предпочел смерть от рук этого человека. Недев попросил меня быть рядом с ним, когда это произойдет, и я выполнила его просьбу. Вы знаете, что это для меня означает? – Я хотела добавить: «Это мой смертный приговор», но промолчала.
– Однажды ты тоже предпочтешь пулю…– прошептал потрясений Ганн Ко. В эту минуту он не притворялся и, похоже, забыл о том, зачем устроил всю эту сцену.
Слезы подступили к моим глазам, но я давно не позволяла себе подобной роскоши – расплакаться от обиды, как в детстве. Это действительно самая большая роскошь, особенно когда надо контролировать себя всегда и везде.
Сегодня я не смогла сдержаться, и, возможно, плата за несдержанность будет очень велика!
Схватив куртку, я выскочила из пещеры, не обращая внимания на недоуменные взгляды моих товарищей, смотревших на меня как на нечто незнакомое им.
Холодный порывистый ветер остудил горящее лицо, но не остудил моих мыслей.
«Глупая, наивная девчонка!» – ругала я себя.
Снова и снова люди с фамилией Адейро приносили мне одни неприятности.
Сначала Недев, заразивший меня космической чумой… Мне повезло: болезнь пока не проявляла себя, и все же ее не могли излечить самые развитые цивилизации Вселенной. Эта болезнь сидела во мне, дожидаясь, когда же я совершу оплошность и моя жизненная энергия станет ее оружием против меня.
Теперь