это все увязать? Есть соображения?
– Мое дело – расшифровка, а дальше – уже ваша епархия. Видите ли, тут либо везение, либо большая аналитическая работа, с привлечением всех служб, с широкой сетью агентуры. Информация нужна, а потом уж и ребус этот отгадывать будем.
Еремченко слушал, склонив голову набок, положив локти на стол, постукивая друг о друга подушечками широко расставленных пальцев: ушел в себя. Криптограф прищурился, он был отменный физиономист.
– Евгений Петрович?
– Да?
– Признайтесь, имеется у вас какой-то козырь. Порадуйте старика.
Еремченко развел руки.
– От вас ничего не утаить. Имеется.
– И какой же?
– Башня.
– Башня? – удивился Иван Андреевич, – Но… Хм. Даже если вы имеете в виду башню как строение, то в Петербурге их столько…
– А наша-то Башня – на самом виду!
Еремченко вынул из ящика стола бумагу, написанную скорым, закорючливым, анафемским почерком. Иван Андреевич глянул на бумагу, полез в карман за приборчиком – иначе ничего не разобрать. И только когда приблизил к глазу свой старый окуляр, прочел то, от чего брови его поползли вверх.
– Ну-с, поздравляю, это донесение весьма и весь важно. Недооценил я, признаться, вашу агентурную сеть.
Еремченко улыбнулся еще шире.
– Помилуйте. Какая там сеть – при нашей бедности. Да и сетью эту рыбку не поймаешь.
На том месте, где теперь красуется Таврическая улица, до начала 20-го века довольно долго было обычное питерское захолустье. Именовалось оно просто: Пески. А получило свое название из-за песчаной гряды, доходившей до Невы – остаточного свидетельства доисторических времен: миллионы лет назад на этом месте плескалось море. Благодаря песочной гряде район Пески всегда был самым высоким в городе местом и никогда не затоплялся во время наводнений.
Наверное, из-за его «морской» особенности, витавшей в воздухе и рассеивающей свои романтические флюиды, питерцы полюбили эту часть города. Военная слобода, Мытный двор, Тележная, Новгородская, Старорусская улицы – два или даже три поколения населяли Пески поденщики, мещане и торговцы. Пока не проснулся нюх у народившихся им на смену деловых людей.
Лет за семь до описываемых нами событий земля здесь стоила сущие копейки. Чем не преминули воспользоваться быстро богатеющие промышленники, живущие по принципу «деньги должны делать новые деньги». И вслед за европейским нововведением появились в Песках доходные дома – многоэтажные, устремленные ввысь вертикальными окнами, с роскошными парадными фасадами. Так и возникла самая дорогая улица Петербурга – Таврическая, выходящая на Таврический сад, – настоящий шедевр английского паркового искусства.
Поражал на Таврической дом номер 25. Дом получил одну отличительную черту: угловую башню, украшенную драконами, башня напоминала средневековую крепость. Круговые балконы с легкими решетками, купол в стиле барокко., окна последнего этажа, похожие на огромные бойницы…
Сейчас эти окна смотрели