плод у них в опале. Повстречаюсь с нашим братом – он питает страх к гранатам. С полицейским встречусь чином – он дрожит пред апельсином!», – пели те. И свернула за угол – на Садовую.
Здесь находилась старейшая публичная библиотека, считавшаяся одной из лучших в мире. В ее фондах скопилось огромное количество книг, сюда стекались бесчисленные читательские толпы: студенты, разночинцы, профессура, мещане, женщины, и, кажется, год от года женщин становилось все больше.
Удобство обслуживания было чрезвычайно хорошо продумано. В читальном зале постоянно дежурили похожие на строгих лордов библиотекари при шпагах и белых перчатках. «Справочный стол» работал весьма исправно – не проходило и получаса, как искомую книгу доставляли заказчику. Книгохранилище регулярно пополнялось новинками и старинными фолиантами, так что сама библиотека служила одновременно и народным университетом и ученой лабораторией. Именно тут, в книжной вселенной на Невском, проходила молодость и зрелость столичного просвещенного общества.
Лиля любила засиживаться в библиотеке часами, книги были ее стихией. Воля, разумеется, также часто захаживал сюда. Но теперь посещения библиотеки окрыляли.
Войдя в читальный зал, Лиля издалека безошибочно узнала его, хоть студентов в черных форменных мундирах со стоячими воротничками, как всегда, было немало, причем, у многих на рукавах мелькали нашивки – эмблемы Горного института.
Она чуть замешкалась, скрылась за колонной, в который раз удивившись тому, что у нее – «свидание», ее ждут, причем, с нескрываемым нетерпением: студент то и дело крутил белобрысой головой – оборачивался на вход. На столе перед ним лежала толстая книга, видимо, первая попавшаяся. Без сомнения, Воля был увлечен любовной игрой не меньше, чем Лиля.
Лиля мысленно одернула себя: конечно, лично до нее все это не имело никакого касательства, ведь воображение рисовало ему чудную девушку с заливистым смехом, пышными волосами и, чего уж там, с глазами, горящими как изумруд. Ну, да ладно.
Она прошла, стараясь хромать как можно меньше, а это требовало усилий. Кивнула в знак приветствия, соблюдая уговор: встречаясь и обмениваясь письмами, оба до сих пор не произнесли ни слова. Села на стул рядом с Волей после того как он убрал свою кепку – специально положил ее на сиденье: место занято. Молча, не глядя на студента, вынула из сумки сложенный вчетверо лист. Положила на стол. И подвинула рукой в его сторону. Так происходило всегда.
Внезапно ее пальцы, покрывшие письмо, накрыла тяжесть его руки. Рука была горяча и, кажется, слегка подрагивала. О, Боже! Лиля машинально отдернулась, высвободила пальцы и удивленно взглянула на Волю.
Впервые она разглядела его так близко. Настолько близко, что увидела все неровности кожи, и почувствовала, как волнение его тела смешивается с ее собственным смятением. Волино левое ухо, обращенное к ней, горело. Лиля посмотрела с вниманием – оно казалось почти прозрачным, как будто через толстое стекло смотришь на зарево. На ухо падали светлые прямые волосы, жесткие, тронутые бриолином,