остальные здания университета.
Девушка сочувственно покивала. Меня почему-то порадовало, что она не стала восхищаться моему рассказу о великом пожаре.
– А свалили все на меня. Хотя при начале пожара я просто спал в закутке для дежурных около входа, как мне и предписывалось правилами. Потом, когда разбирали угли, в дежурке нашли сплавленную печурку, на которой дежурные варили себе кофе. Я сам, что интересно, никогда так не делал, но о печке знал. Меня даже в тюрьму не отправили. Просто запретили покидать территорию университета, а клок волос брали у всех студентов в обязательном порядке. Так что бежать смысла не было. От магического поиска так просто не скроешься.
Аниса сочувственно посмотрела на меня. Но я решил рассказать уж до конца о том трагичном происшествии сразу, хотя и не любил даже вспоминать:
– А потом меня вызвал городской судья и, даже не собираясь ничего слушать, сообщил мне решение, что меня отправляют отрабатывать ущерб. А я много что мог бы сказать. И что ночью слышал, как от библиотеки отъезжали пара возов, и что почему-то когда сработали охранные амулеты, полыхало уже так, что тушить пожар смогла бы разве что легендарная саламандра, которая рождена в бушующем пламени. Судья только сказал, что я как минимум знал о печурке, но никому не сказал, как предписывается, так что должен радоваться, что так легко отделался. Офицерской службой. А как я мог сказать об этой злосчастной плите, если это обычные студенческие заморочки? Все что-то нарушают и все об этом знают, но никто никого по мелочам не сдает.
– Все стоят друг за друга, это правильно, – кивнула девушка.
– Да нет, не совсем так. Если бы кто-то из студентов стал баловаться некромантией или еще что-то такое же ужасное, то покрывать никто не будет. Но мелочи, это да. А когда я говорил проректору, который беседовал со мной, про ночные повозки, тот только отмахнулся, сказав, что это с кухни вывозили отходы. Представляешь, там в студенческой столовой даже были отходы!
Я усмехнулся, но Аниса просто кивнула, не приняв мою попытку пошутить. А я налил себе воды и продолжил:
– Но уже позже, я, прокручивая в голове те события, вспомнил много чего интересного. И то, что возчики на повозках разговаривали тихо и культурно. Ты представляешь себе таких возчиков? Да это типы, которые первым словом в своей жизни произносят не «мама», а «мать твою»! И что буквально за несколько дней до пожара привезли целый воз каких-то сверхценных книг. На них даже эльфы хотели приехать посмотреть. И то, что старичок-библиотекарь уже месяц был в отпуске, а эти загадочные ночные возы видели многие студенты все это время. А проректор ходил вечно невыспавшийся и нервный. В общем, я твердо уверен, что библиотеку месяц обкрадывали, а потом сожгли, чтобы скрыть следы. И библиотекарь, который уже через два дня примчался с целебных вод, похоже тоже так считал. По крайней мере, он не хватал меня за грудки, а только грустно выслушал мой рассказ. А потом его опять чуть не насильно на те же воды и вернули, сообщив, что он плохо перенес гибель