утешает?
– Но почему же вы пришли ко мне именно теперь, когда я должен умереть?
– Мне хотелось познакомиться с вами и посмотреть, каковы вы на самом деле.
– Но для чего вам это нужно?
Девушка немного придвинула к нему свой стул, и ему показалось, что она готова была засмеяться.
– Потому что вы так великолепно солгали, – ответила она, – чтобы спасти другого человека, над которым уже тяготел приговор.
– И вы тоже! – воскликнул Кент. – Да почему же, наконец, я не мог бы убить? Почему столько людей убеждены, что я лгу?
– Нет, теперь уж они поверили вам. Ведь вы так подробно рассказали обо всех частностях убийства, что они теперь совершенно убедились. И было бы действительно уж слишком плохо, если бы вы теперь выздоровели и продолжали жить, потому что вам пришлось бы испытать на себе всю тяжесть судебного приговора. Ваша ложь поэтому должна теперь звучать как правда. Но я-то знаю, что это ложь. Вы не убивали Джона Баркли. Вы солгали!
– Почему вы так думаете?
– Потому что я знаю человека, который действительно его убил, и это были не вы.
Она сказала это так спокойно, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы, в свою очередь, не показаться взволнованным.
– Разве сознался еще кто-нибудь? – спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
– А вы видели, – спросил Кент, – как этот другой человек убил Джона Баркли?
– Нет.
– Тогда я должен ответить вам так же, как я отвечал и другим. Я убил Джона Баркли. И если вы подозреваете какое-нибудь другое лицо, то подозрения ваши неосновательны.
– Что за удивительный лгун! – тихо произнесла она. – Для вас нет ничего святого?
– Надо думать, мисс, что вы пришли не для того, чтобы вступать со мной в дебаты по религиозным вопросам.
Очаровательная головка наклонилась к нему поближе. Он почувствовал почти непреодолимое желание поднять руку и коснуться ее волос. Она положила ему свою руку на лоб.
– Я знаю, кто убил Джона Баркли, – продолжала она. – Я знаю как, когда и почему он был убит. Прошу вас, скажите мне правду. Я хочу ее знать. Почему именно вы сознались в преступлении, которого вовсе не совершали?
Он задумался. Девушка не отрывала от него пытливых глаз.
– Возможно, что я сумасшедший, – ответил он. – Ведь так много на свете сумасшедших, которые этого даже вовсе и не подозревают. В этом-то и вся трагедия сумасшествия. Но если я в здравом уме, то именно я убил Баркли; а если его убил не я, то, значит, я действительно сумасшедший, потому что я твердо убежден, что убил его именно я. А вот мне кажется, что вы все сумасшедшие. Вот, например, может ли человек в здравом уме ходить на таких высочайших каблуках, как вы?
И он указал пальцем на пол.
В первый раз девушка улыбнулась открыто, честно, искренне. А затем вдруг улыбка сразу же исчезла, точно солнце, неожиданно скрывшееся за облаком.
– Вы настоящий мужчина, –