карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому…
– Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила, очень мила, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. Он поцеловал кончики своих пальцев. – И совершенная француженка.
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– А знаете ли, вы ужасны с вашим невинным видом, – продолжал виконт. – Я жалею бедного мужа, бедного этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.
IX
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать их из середины с таким интересом, как будто он уже часа два вчитывался в них. Князь Андрей, приехав, прошел прямо в уборную и через пять минут вышел в кабинет.
– Что ты сделал с госпожой Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал он по-русски, входя к Пьеру в бархатной комнатной шубке и покровительственно, весело и дружески улыбаясь и потирая маленькие белые ручки, которые он, видимо, сейчас еще раз вымыл.
Пьер поворотился всем телом так, что диван заскрипел, и обернул оживленное лицо к князю Андрею, покачивая головой.
Пьер виновато кивнул.
– Я только в три проснулся. Можете себе представить, что мы выпили впятером одиннадцать бутылок. (Пьер говорил вы князю Андрею, а тот говорил ему ты. Это так установилось между ними в детстве и не переменилось). – Отличные люди! Какой там англичанин – чудо!
– Вот я никогда не понимал этого удовольствия, – сказал князь Андрей.
– Да что вы! Вы совсем другой и удивительный человек во всем, – искренно сказал Пьер.
– Опять у милого Анатоля Курагина?
– Да.
– Охота тебе с этой дрянью водиться.
– Нет, право, он славный малый.
– Дрянь! – коротко сказал князь Андрей и нахмурился. – Ипполит очень умный мальчик, не правда ли? – прибавил он.
Пьер рассмеялся, затрясшись всем своим тяжелым телом так, что опять диван заскрипел. – «В Moscou была одна барыня», – повторил он сквозь смех.
– А знаешь, он, право, добрый малый, – заступнически сказал князь. – Ну, что ж, ты решился, наконец, на что-нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат?
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я все еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что-нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером-аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись, заведи знакомства и подумай о выборе дороги. Я на все согласен. Вот тебе письмо к князю Василию, и вот тебе