Лев Толстой

Война и мир


Скачать книгу

на всех. Все замолкли, пока звуки замирали вверху высокой просторной комнаты.

      – Можно, можно, – сказала она, весело встряхивая кудрями, которые валились ей на глаза.

      Пьер, очень раскрасневшийся после обеда, подошел к ней. Ему хотелось видеть ее поближе и посмотреть, как она будет говорить с ним.

      – Отчего же нельзя? – спросил он так просто, как будто они были сто лет знакомы.

      – Иногда бывают дни, что голос нехорош, – сказала она и отошла к клавикордам.

      – А нынче?

      – Отличный, – сказала она, обращаясь к нему с таким восторгом, как будто хвалила чей-нибудь чужой голос.

      Пьер, довольный тем, что видел, как она говорит, подошел к Борису, который почти так же нравился ему в этот день, как и Наташа.

      – Что за милый ребенок маленькая, черненькая, – сказал он. – Даром, что нехороша.

      Пьер находился, после скуки уединения в большом доме отца, в том счастливом состоянии молодого человека, когда всех любишь и видишь во всех людях одно хорошее. Еще за обедом он невольно с петербургской высоты презирал московскую публику. А теперь уже казалось, что здесь только, в Москве, и умеют жить люди, и ему уж думалось, как бы хорошо было, ежели бы он мог каждый день бывать в этом доме, слушать, как поет и как говорит эта маленькая, черненькая, и смотреть на нее.

      – Николай, – сказала Наташа, подходя к клавикордам, – что будем петь?

      – Хоть «Ключ», – отвечал Николай. Ему, видимо, становилось несносно от пристававшей к нему Жюли, которая думала, что он должен быть слишком счастлив ее вниманием.

      – Ну, давайте, давайте. Борис, идите сюда, – закричала Наташа. – А где же Соня? – Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.

      «Ключ», как называли его у Ростовых, был старинный квартуор, которому научил их музыкальный учитель Димлер. Этот «Ключ» пели обыкновенно Наташа, Соня, Николай и Борис, который, хотя и не имел собственного таланта и голоса, но обладал верным слухом и с свойственною ему во всем точностью и спокойствием мог выучить партию и твердо держал ее. Пока Наташа ушла, стали просить Николая, чтоб он спел что-нибудь один. Он отказывался почти неучтиво и мрачно. Жюли Ахросимова, улыбаясь, подошла к нему.

      – Зачем вы напускаете на себя мрачность? – спросила она. – Хотя, я понимаю, для музыки и особенно для пения нужно расположение. У меня то же самое. Бывают минуты…

      Николай поморщился и пошел к клавикордам. Прежде чем сесть, он заметил, что Сони нет в комнате, и хотел уйти.

      – Николай, не заставляй себя просить, это смешно, – сказала графиня.

      – Я не заставляю себя просить, маман, – отвечал Николай и порывистым движением стукнул крышкой, открывая клавикорды, и сел.

      Он подумал на минутку и начал песенку Кавелина:

      На что, с любезной расставаясь,

      На что «прости» ей говорить,

      Как будто с жизнью разлучаясь,

      Счастливым больше уж не быть?

      Не лучше ль просто «до свиданья»,

      «До новых радостей» сказать,

      И