особо удачные выражения. А после того как, изучив кости и мышцы, они подошли к более интересным темам, Мишкина известность вышла за пределы двадцать четвёртой группы. На одном из семинаров его заставили взять в руки некий высушенный орган и объяснить – ну конечно! – анатомию. Так как Мишка сильно смущался, орган из руки вывалился. Потом ещё пять раз.
– Вы что, смеётесь надо мной?! – возмутилась Рыжая.
– Пусть лучше на своём объяснит! – посоветовал Колька с места.
– Выйдите, Клёпин!
Комсомольское собрание.
– У нас сегодня два вопроса, – строго сказала Надя. – Первый – билеты в театр. Второй – изучение трудов Маркса, Энгельса, Ленина.
– Предлагаю ограничиться первым вопросом, – внёс предложение Клёпин.
– Это почему?
– Потому что на второй у меня не хватает времени.
Надя покраснела:
– А на кидание пакетов с водой с третьего этажа общежития у тебя время есть?
– На это есть! – великодушно согласился Клёпин. – Кстати, Лёвка тоже кидал.
– Я не кидал!
– Ну хотел кинуть.
– Не хотел!
– Тогда уткнись. Ну, Надька, что там? Какие билеты?
– В театр. Надо развиваться. Я буду покупать, потом по лотерее распределяем. Кому досталось, пойдёт в театр.
– Мне не надо, пусть Бододкина ходит, она из Сибири. Бододкина! Ме-е-е-е…
– Молчи, фанера! – не выдержала староста.
Все засмеялись.
– Ну ладно, дальше?
– Дальше труды.
– Но ведь у нас и так есть история КПСС? – робко сказал Мишка.
– Этого мало! – запальчиво крикнула Надя. – Мы должны дойти до самой сути! Кто за? Единогласно.
– Вношу дополнительный третий вопрос! – сказала скуластая Маша Бододкина.
– Какой?
– А пошли ко мне варенье есть?
С анатомией плохо, а с английским ещё хуже. Молодая женщина, их англичанка и куратор Зинаида Михайловна, почему-то возненавидела некоего незадачливого студента всей душой. Это чувство так ясно читалось на её лице, что Клёпин одно время перестал с Мишкой садиться, чтобы рикошетом не получить неуд. Вообще отношения куратора с группой не сложились: узнав, что они решили самостоятельно читать классиков, Зинаида Михайловна сообщила в деканат, куда вызвали Надю, и она вернулась притихшая и растерянная. В общем, начало учёбы оказалось довольно волнующим, к тому же Мишка умудрился получить выговор за безнравственность – Маше Бододкиной варенья присылали так много, что съесть его было невозможно. Варенье бродило, и группа быстро переключилась пить перебродивший сок. В злополучный вечер они играли в загадки, и Мишка обошёл всех по юмору. Когда его спросили:
– Что бы ты делал, если бы тебе на голову вылили кофе?
Он, ни минутки не задумавшись, выпалил:
– Пророс и расцвёл.
Тут ввалился комсомольский патруль – они забыли запереть дверь. Посреди выяснения ситуации с соком Мишка почувствовал себя оскорблённым, вскочил, потребовал,