л комплекс высших сакральных знаний, в соответствии с которыми и строилась вся жизнь социума и отдельного человека.
Сакральное содержание искусства на ранних этапах его истории и сакральность как непременный, доминантный, структурообразующий компонент определяли эволюцию искусства, становление того, что мы можем обозначить, говоря современным языком, как эстетические и художественные принципы, формы и стили искусства.
Традиционное восточное искусство – изоморфная часть культуры как единого синкретического целого: каждый элемент его является логичным и стройным коррелятом всего семиотического «здания» культуры, которая сама синкретична по своей природе и целенаправленности.
Притом искусство в ту давнюю пору было единым, нераздельным: живопись (преимущественно наскальная), скульптурные произведения или архитектура (прежде всего архитектура святилищ), по сути, имели одно содержание; они выражали одни истины, связанные с сакральным комплексом идей.
Существует несколько принципиальных заблуждений, на которых основывается наше, современное отношение к древнему искусству, наиболее существенные из которых следующие. Первое: как принято полагать, древнее искусство связано прежде всего с досугом; древний человек якобы начинает заниматься искусством только тогда, когда у него появляется свободное время в его тяжелой жизни, полной непрерывной борьбы за выживание. Второе: древний мастер, как считается, творил, руководствуясь исключительно своим стремлением к прекрасному, удовлетворяя свои, личные эстетические потребности. Другими словами, утверждается тезис об эстетической доминанте древнего искусства; древний мастер творит в силу формирующегося у него чувства прекрасного и потребности в красоте. Третье: древний мастер изображал что хотел, что приходило на ум, что случайно попадало в поле его зрения. Иначе говоря, древний мастер якобы был совершенно свободен в выборе тем, и выбор этот был в большинстве своем случаен. Четвертое: как утверждают многие специалисты, это искусство не было религиозным. Данный тезис особенно часто звучал во время многолетних споров по поводу содержания замечательных образцов древней наскальной изобразительности. Этот перечень можно продолжить.
Тем не менее древнее искусство ни в коей мере не было «пустым», связанным лишь с развлечением, утехой. Здесь вполне уместно провести сравнение с современным искусством, основная цель которого, в сущности, состоит в развлечении масс. В искусстве древности ничего не было случайного, поскольку оно было встроено в единую систему духовных ценностей и у него были свои сакрально-социальные функции. Оно формировалось и развивалось не для эстетических «забав», а прежде всего как важнейшая система поддержки именно религиозных верований. Отсюда – высокий статус, скажем, мастера или поэта в древнем социуме.
Древнее искусство, которое напрямую соотносилось с системой высших сакральных ценностей, являлось к тому же неотъемлемой частью всего комплекса представлений и идей. Эта же связь характерна и для искусства Востока. И в том и в другом случае средством выражения высших ценностей являются символы, что определяет ярко выраженный символический характер искусства Востока. Специалисты говорят даже о присущей ему чрезвычайной «нагруженности» многочисленными символами. Иногда даже речь идет о свойственной некоторым восточным традициям символической перегруженности пространства, связанного с создаваемой «вещью». («Вещь» в данном случае является условным обозначением своего рода «единицы» искусства.) Это особенно характерно, пожалуй, для искусства индуизма.
Говоря о символах в искусстве Востока, необходимо иметь в виду древнее универсальное представление о том, что символ имеет два смысла, из которых один – явный, другой – скрытый. Совершенно очевидно, смысл произведения, представленный в символах, раскрывался настолько, насколько созерцающий его был готов к восприятию языка символов.
Вообще символ – чрезвычайно важное для понимания искусства Востока понятие[2]. Он обнаруживает свой чрезвычайно сложный в семиотическом отношении архетип. Древний символ представлял собой сложнейшее единое целое, которое могло быть изоморфно всей системе мировоззрения. Оно могло, как, скажем, у древнегреческих философов, представлять космическое первоначало, заключая в себе все сущее и развитие этого сущего (например, понятие «вода» у Фалеса). Символ, таким образом, мог в смысловом плане объять всю Вселенную. Иногда он соотносился с так называемой «священной формулой», то есть с совокупностью всех священных знаний о Вселенной. Другими словами, содержание древнего символа не совсем совпадает с современным его толкованием.
Говоря о древнем искусстве, а в равной степени и о традиционном искусстве Востока, мы должны отмечать их ориентированность на духовный мир воспринимающего человека, на его подготовленность к соответствующему восприятию созданной «вещи» и в конечном счете на его совершенствование и постоянное продвижение к истине, красоте, гармонии.
Проблема соотношения символики и красоты здесь также очень важна, поскольку традиционная символика никогда не существует вне красоты. Речь идет о характерной для восточного искусства непременной корреляции