нашего Университета.
– А вторая какая?
– Юриспруденции.
– Не густо.
– Да уж. А ведь всего сто лет назад были ещё социология, психология, политология, даже социо-генетика…
– Но не история?
– Нет. Историю отменили раньше, не скажу точно, когда. Во всяком случае двести лет назад, когда мой прадед начал свои дневники, в Университете такой кафедры уже не было. Надеюсь, вы не вызовете полицию?
– А с какой стати?
– Вести дневники запрещено законом. Правда, облав уже не проводят, не то что во времена моей молодости. Даже полиция у нас, и та «отсырела». Мы деградируем, Люр. А сейчас, похоже, просто вымираем. Статистика, впрочем, отсутствует. Но я-то прожил достаточно, чтобы заметить. И вы здесь появились не случайно. Так, Люр? Вы нам поможете?
– Нет, Ян. К сожалению, не могу. Помочь себе можете только вы сами. Совет Планет не допускает прямого вмешательства в дела планеты. Общество решает само, как ему развиваться. Но если оно деградирует и стоит на грани исчезновения, тогда Совет посылает дознавателя из кризисной службы. Собрать материал, чтобы не повторять ошибок при следующей колонизации. Ре-колонизации.
– И это всё?! А как же мы, первые колонисты?
– Ну, дознаватель имеет полномочия раскрыть этот материал – полностью или частично – населению планеты. Без конкретных рекомендаций. Только раскрыть. Если сочтёт нужным.
– Мы не совсем пропащие, Люр. Мы пытались. Но слишком поздно – похоже, мы почти сварились, как та лягушка… Я всё-таки надеюсь. На молодых: моих внуков и правнуков, на тех детей, что с вами пришли. Вот послушайте, эту песню мы ещё пели во времена моей юности.
Старик удивительно легко поднялся и вышел в соседнюю комнату, откуда вернулся с уже знакомым Люру инструментом – маленькой гитарой. Настроил, запел хрипловатым, приятным голосом.
Ну вот и всё. А как красиво было!
Деревья пламенели на ветру…
Подлюга-осень ветви оголила.
Скелет лесов – и тот ушёл во тьму.
Мы погружаемся всё глубже, всё темнее…
Как далеко до дна, чтоб оттолкнуться вверх!
Надежда гаснет, гнев и тот бледнеет.
Мы жаждем дна – а дна всё нет и нет.
Пора всплывать, пока дыханье живо,
Пока мы в силах мыслить и мечтать.
Там, в глубине – разверстая могила.
Не дно – а бездна. Всё! Пора всплывать.
– Но вы так и не всплыли…
– Не всплыли. Не от чего было оттолкнуться. Может, теперь опора появится – если вы найдёт то, что ищете. А я вам помогу.
– Каким образом?
– Архивы. Есть надежда, что они не уничтожены. Вернее, не уничтожены полностью.
– Где?
– Не так быстро, дознаватель. Сначала ключ, он приведет к архиву. А что будет потом, я и сам не знаю.
– Узнаем! Ключ у вас?
– Пойдём. Ключ в сарае.
Они вышли во двор – огромный, с рощицей