отмыть пару чемоданов наличных. Отказываешься – начинают угрожать. Слишком тупые и жадные, не могут понять, что их схемы слишком примитивны, легко просчитываются налоговой. Я старался объяснить. Думал, получается. И Портняжный, у него слишком влиятельные друзья, чтобы кто-то решил пойти дальше угроз.
– А вот пошел все-таки, – напомнила я.
– Неделю назад ко мне приперся Тимур Хикматов – владелец лакокрасочного завода, – хотел взять крупный кредит под залог оборудования. Документы в порядке. Только не учел одного – молочный комбинат там, рядом, и Кравцов прямо из своего кабинета ежедневно видит, как на лакокрасочном хозяйничают «металлисты». Пошли проверить оборудование, а его нет. Тимур стал мне деньги совать. Я послал его. Не матом, конечно, – вежливо. Вечером звонок домой. Он же, опять предлагает долю, но больше. Отказался, а он стал грозить. Намекал, что мне и кирпич на голову может внезапно свалиться, и преступность кругом такая, что не успеешь оглянуться, как сунут перо под ребра, напомнил, что у меня жена есть. – Конюков печально посмотрел на меня, сунув в рот очередную дольку апельсина, и пробормотал: – Представляете себе, слушать такое?
– А вы что?
– Я ему говорю: извините, рад бы помочь, но все кредиты на такие суммы проходят через председателя правления банка и без его согласия ничего не выйдет. Я бессилен, – ответил Конюков, довольный своей находчивостью. – Этот тупица поверил. Я слышал – он потом и к другим начальникам департаментов наведывался, не знаю, дошел ли до Портняжного, однако его в банке больше не видели.
– Свалили всю ответственность на Генриха Августовича, – улыбнулась я.
– А что ему сделается! – запальчиво ответил Конюков, запнулся, потом виновато: – Ну кто мог знать, что его отравят? Я думал – не посмеют.
Я объяснила, что, каким бы крутым ни был человек, если он переходит дорогу даже мелкой преступной группе, которая готова действовать решительно, его непременно убьют. Спасти могут лишь принятые им превентивные меры. Портняжный уверовал в свою неуязвимость и поплатился. Затем я спросила, как относится клиент к версии следователя, что покушения организовал кто-то из своих.
– Мне кажется, это бред, – заявил Конюков. – Никто из наших не мог. Все солидные, серьезные люди, работают уже лет по десять. Нет, я в это не верю. Они не могли.
– Андрей Кондратьевич, сейчас время такое, что десятилетние ребятишки заказывают своих родителей, а уж коллеги по работе мочат друг друга на каждом шагу, – заверила я его. – Например, Тыртышную из-за вас Портняжный задвинул, Мясницкого вы почти подсидели, и если бы не ранение, то занимали бы вы сейчас кресло управляющего банком. Мне вот кажется, кто-то из них мог сильно обижаться, что молодого сотрудника так возносят.
– Может, вы и правы, – пожал плечами Конюков, – Мясницкий чуть ли не открыто называл меня выскочкой, а Вера Давыдовна вообще на дух не переносила, но она женщина…
– А для женщин травить врагов наиболее характерно, – парировала я. – В вашем случае она, естественно, кого-то наняла,