еще одна, на сей раз – одностворчатая. Крик стал отчаянно громким, почти невыносимо мучительным.
Ева почти коснулась дверной ручки. Помедлила. Ох, до чего же хочется заглянуть внутрь, отчего же останавливает страх того, что она там, возможно, увидит?
Снова протянула руку – и с тем же успехом: словно тело само отказывалось открывать дверь. Ева глубоко вздохнула, сглотнула. Еще раз. Еще… Прикусила губу, будто свой страх, – и решительно толкнула дверь.
Перед ней столпились доктора и медсестры, окружавшие женщину на кровати. Кричала она, кричала все громче – и истекала кровью. Женщина рожала.
Ева подалась вперед, пытаясь получше рассмотреть роженицу, – бесполезно, все загораживали спины помогавших ей медиков. Только и удалось разглядеть тонкую руку, судорожно хватающуюся за металлический столбик в изголовье.
А потом все изменилось. Женщина перестала кричать, лишь дышала тяжело, будто только что пробежала марафонскую дистанцию. От кровати торопливо отошла медсестра, унося с собой укутанный в одеяльце сверток. Ева вытянула шею, всмотрелась – оттуда высовывалась младенческая ручонка, крошечные пальчики беспомощно шевелились, точно пытаясь что-то ухватить.
– Позвольте посмотреть на него… ну пожалуйста, прошу вас…
Это простонала мать с кровати. Однако медсестра ее как будто и не слышала – прижала сверток в одеяльце к груди, резко развернулась и пошла прочь, к дверям, мимо Евы.
– Умоляю, – плакала мать, – умоляю, вернитесь!..
Медсестра и внимания на нее не обращала, шла своей дорогой, вот уж и дверь за ней захлопнулась, заскрипела, но затворилась не полностью.
– Умоляю, – в голосе матери звучало отчаяние, казалось, она вот-вот сорвет горло в бесплодной мольбе. – Не уходите, прошу вас, дайте мне хоть увидеть…
Нет ответа, лишь хлопает и хлопает рассохшаяся, неплотно прикрытая дверь.
Скрип-скрип, хлоп-хлоп.
Ева попыталась отключиться от посторонних звуков и сконцентрироваться на голосе роженицы. Что-то в нем было неуловимо знакомое. Она подкралась поближе в надежде рассмотреть лицо несчастной матери – и внезапно увидела, кто лежит на железной кровати.
Она сама.
Скрип-скрип
Ева задохнулась. Села на постели, прижала ладонь к бешено бьющемуся сердцу.
Все в порядке, она – в своей комнате в Ил-Марше. Одна-одинешенька. Потрясла головой, силясь изгнать из памяти жуткие картины тягостного сна, – вот именно что сна. Всего лишь сна. Страшный сон, ничего больше.
Дыхание постепенно успокаивалось, и она заставила себя лечь, – возможно, удастся заснуть снова. Но что-то мешало. Какой-то звук – ритмичный, будто пульсирующий.
«Это же дверь в больнице!» – поняла она внезапно. По-прежнему болтается, никак не захлопнется. Посмотрела на дверь спальни – заперта намертво. А звук никуда не пропадает.
Скрип-скрип, хлоп-хлоп…
Должно быть, генератор. Должно быть, его кто-то снова