p>
Я осторожно оглянулся и посмотрел сначала в сторону входной двери, делая вид, что жду кого-то, и только потом вскользь осмотрел женщин, сидящих за соседним столиком. Они пили чай с пирожными и увлечённо обсуждали общую знакомую.
Я вернулся к салату и продолжил лениво поглощать его, прислушиваясь к диалогу за спиной.
– Она такая довольная была, что устроилась на работу сразу после универа, – шмыгнула носом девушка. – Поверить не могла в свою удачу. Не успела сдать экзамены и получить диплом, как её тут же пригласил богач работать у него секретаршей.
– Какая удача. Нет, это я про работу, а не про смерть. А точно она умерла от консервы?
– Ну, конечно! Местный доктор так и сказал, дескать, всё это от рыбных консервов…
Я громко фыркнул и тут же делано закашлялся, чтобы женщины не приняли это на свой счёт.
– А что за богач? – заинтересовалась пожилая женщина.
– Да жил там у них какой-то, в посёлке, за городом, – неопределённо ответила девушка, и я даже представил, что она в этот момент пожимает плечами. – У него был дом, и некоторые местные у него работали. Прислугой всякой. И Алиса вот секретаршей. Но он там больше не живёт, кажется.
– Почему?
– Да дом сгорел, по-моему. Хрен его знает, я не помню. Мама Алисы что-то такое говорила, но я уже не помню точно…
– Ох, какая грустная история, – вздохнула старушка. – Теперь буду внимательнее с консервами. Но я ведь так люблю кильку в томатном соусе…
Дальше они продолжили обсуждать еду, моду и погоду, а я быстро доел салат, допил кофе и жестом попросил официантку выписать счёт. Когда я покидал кафе, мысли вертелись уже только вокруг Кристины и непростого решения, которое нам обоим предстояло принять.
***
Сойдя с пятигорского поезда, я сразу направился на работу – Павел ещё вчера вечером загадочно анонсировал интересное дело, которое, как он уверял, точно не оставит меня равнодушным. Мне же хотелось только наконец-то выспаться после утомительной дороги, потому что тридцать подростков, возвращающихся домой из лагеря, не дали спать никому.
Сидя в такси, я угрюмо размышлял о недостаточном воспитании современной молодёжи, и мысли то и дело соскальзывали к Кристине. Интересно, она уже выполнила свою угрозу или ждёт моего возращения, чтобы сделать это максимально эффектно и театрально? С неё станется вовлечь и соседей, а может даже и родителей.
Ранний сентябрь уже позолотил кроны деревьев, но ещё радовал теплом и безветрием. Москва нежилась в лучах солнца и показывала всем желающим свои самые лучшие стороны. Таксист включил было музыку, но заметив выражение моих бровей, тут же вырубил магнитолу и вздохнул. Ему до жути хотелось поговорить, он всем видом выражал готовность вступить в диалого-монолог, но я ему такой возможности не дал.
Когда он высадил меня у здания Департамента, я твёрдой рукой поставил ему четыре звезды (нечего напрашиваться на общение) и нехотя поднялся по гранитным ступенькам. Толкнув тяжёлую старинную дверь, я ввалился в прохладный вестибюль, где меня встретили почтительная тишина и полусонный охранник, уставший отгадывать кроссворды. При виде меня он заметно оживился и вскочил с места.
– Здравия желаю, – я приложил пропуск к считывателю, прошёл через турникет, подождал, пока охранник измерит мою температуру, и направился на второй этаж.
Павел сидел в своём кабинете и лихорадочно печатал на компьютере. Несмотря на работающий кондиционер, по красному лицу и шее тёк обильный пот. Он мельком глянул на меня, нетерпеливо махнул рукой в сторону пустого стола заместителя и продолжил набирать текст.
Я жадно выпил стакан минеральной воды, сел в мягкое кожаное кресло и тут же задремал. В сером сумбурном сне девушка то и дело давилась едой и мучительно умирала, и я даже испытал облегчение, когда Павел избавил меня от кошмаров, грубо ткнув в плечо.
– Ян, вставай, – буркнул он. – Я сварил кофе, а Лена оставила нам бутербродов. Кажется, с ветчиной и руколой.
Я повёл носом и испытал приступ голода от яркого будоражащего запаха свежесваренного кофе. Потирая лицо ладонями, я дошёл до стола для заседаний и в три глотка опрокинул в себя чашку горячего напитка.
– Чёртовы дети, – проворчал я, глядя на сомнительные подсохшие куски хлеба с непонятной начинкой внутри. – Не давали спать всю ночь. А воспитатели набухались и просто забили на это.
– Ничего, домой приедешь и поспишь, – начальник брякнул на стол полупустую стеклянную банку с гигантскими зелёными оливками.
– Не посплю, – я тяжело вздохнул.
– Так всё безнадёжно?
– Мы разводимся, – я вздохнул ещё тяжелее.
– Ну и хрен с ней, – пожал он одним плечом. – Другую найдёшь.
– Так что за дело у тебя для меня? – я постарался сменить тему.
– Пожри сначала, – сварливо проворчал он, вытирая лоб и щёки смятым грязным платком.
– А давно она делала бутерброды? – я взял один и с подозрением понюхал.
– Нормальные