женитьба, настолько неудачная, что он чуть не сломался: Злата оказалась шизофреничкой.
Надувная лодка покачивалась на волнах, Валерий согревался коньяком, поедал бутерброды с корейкой, на скорую руку собранные Шуркой, вялые мысли лениво толкались в черепе.
Он требовал развода у Златы, в ответ неизменно слышал гомерический хохот тестя.
Когда Валерию показалось, что он сам на грани безумия, кошмар закончился, будто чья-то всесильная рука развязала узел на его карме!
Что-то было необъяснимое в этой развязке, что не давало Петровскому покоя по сей день.
Не дав неприятным воспоминаниям испортить настроение, Валерий огляделся.
Налетевший ветер погнал рябь по воде. Тяжелые тучи уползали за горизонт, в темной воде плескалось небо. Туман прибился к берегу, зацепился, запутался в камыше и осоке.
Валерий вдруг расчувствовался. Эх, елки зеленые! Классная штука – жизнь! Надо только уметь ею пользоваться.
В следующий миг Петровский испытал мгновенную и острую благодарность судьбе. Каждая клетка его организма ощущала собственную молодость, способность к репродукции и силу. И свое значение. Даже, как бы это нелепо ни звучало для врача, бессмертие. В мировом пространстве, конечно. В бессмертие души Валерий не верил, а социальные сети не посещал. Он – не винтик, не пылинка и не песчинка. Он прочертит свой след, свою голографическую кривую в Космосе. Еще при жизни.
Парочка сигов и сомик не уронили самооценку Валерия. Он смотал удочки. Самое время принять горячий душ и чашку кофе.
Шмыгая носом от прохлады и сырости, поднял со дна цепь с якорем, причалил к берегу и первым делом отнес улов по назначению – коту Василию, воинственному существу, дремавшему на бордюре у входа в корпус.
Увидев подношения, Василий потянулся, спрыгнул с бордюра и ленивой походкой направился к миске. Грязно-серый, с порванным ухом, со шрамом поперек носа, бандитской мордой и мрачным взглядом зеленых глаз кот вызывал инстинктивный страх у отдыхающих.
Соломончик искренне считал, что Василий распугивает клиентуру, и строго-настрого запрещал персоналу подкармливать злобного кота.
Что не позволено быку, то позволено Юпитеру. В связи с последними событиями Петровский разрешил себе нарушить запрет: как будущий совладелец и руководитель оздоровительного Центра он мог не только накормить кота-социопата, но и в фонтане искупаться, имейся таковой в доме отдыха!
…Безобидный дождик без всякого перехода превратился в нечто отвратительное – мелкое, острое и колючее. Под стать Ивониному настроению.
– Ой, что-то погода портится, – с виноватым видом признала Капитолина.
– Я в третьем круге, там, где дождь струится,– процитировала Ивона. – Проклятый, вечный, грузный, ледяной. Всегда такой же, он все так же длится…
Капа закатила глаза:
– Умеешь ты поддержать разговор.
Она отправила в озеро остатки булки. Утки наперегонки кинулись к тонущей добыче.
– Бежим! – Ивона первой сорвалась с места и, перепрыгивая