по снегу можно было только утром, когда был твердый наст. А потом наст становился рыхлым, и Родион проваливался, чуть ли не по пояс. Видимо у медведей была такая же проблема. И поэтому они не терялись надолго. Их следы отчетливо были видны и на снегу, и на красно‑бурых склонах. Почему‑то Родион перестал бояться потерять их на этом переходе. В принципе и свернуть было некуда: они шли по ложбине вдоль реки.
Посмотрев карту, он увидел, что там, где тропинка и река выходят к морю, есть небольшая избушка. Родион очень надеялся и верил, что медведи придут туда. Невольно он начинал верить в судьбу. Две ночи перехода он провел в спальном мешке у костра. В первую ночь он слышал медвежье ворчание. Родион знал, что здесь несколько лет назад был убит медведями местный егерь и японский фотограф. Когда он вспоминал об этом, было страшно. Поэтому старался больше времени думать о фильме.
Половина видимого пространства была покрыта черным вулканическим пеплом, изредка покрытого снегом и кое‑где зелеными пятнами кедрового стланика, в котором он и увидел, как ему показалось, того же самого огромного самца, который был на склоне у домика вулканолога. «Этот что здесь делает? Неужели идет за нами?» Он повел биноклем дальше. Вот ледник, по которому Родион шел два часа назад. Потом ложбина, почти засыпанная огромными камнями. И здесь, в этой, казалось бы, непроходимой расселине, среди больших серых камней он увидел свою медведицу. Он опять повернул бинокль назад. Медведь‑самец стоял на гребне и, похоже, выбирал куда идти. «Поворачивай назад. Возвращайся. Что ты за нами увязался?!» – бормотал Родион.
И в этот момент он вдруг оступился и, с трудом удерживая равновесие, то скользя, то перебегая, часто‑часто семеня ногами, помчался вниз. Под черным вулканическим пеплом прятался многолетний ледник. Уклон был небольшим, но лед под ногами и огромный рюкзак не давали возможности остановиться. Единственным вариантом затормозить такой спуск, было падение. Родион как можно осторожнее упал на правый бок, стараясь рюкзаком смягчить удар. Ему удалось избежать переворотов и, пропахав по склону несколько метров, он остановился. И только потом вспомнил про камеру в рюкзаке.
Через два часа он добрался до избушки. Точнее небольшого сарая из фанеры, обитого черным рубероидом. Эти маленькие, но очень необходимые пристанища, построил тот егерь, который потом погиб от лап медведя. Единственное маленькое окошко было выломано. Наверное, еще осенью сюда забирался медведь в надежде чем‑нибудь поживиться.
Главное, что в этом домике была хорошая печка. И была солярка для генератора, а значит и электричество. Без него он бы не смог зарядить аккумуляторы на камерах. Родион опять вспомнил о камере, которая была в рюкзаке. Открывать рюкзак было страшно. И он начал с окна. В одной половике его стекло не разбилось, а вторую он заклеил найденным скотчем и целлофаном. Потом он разжег печку и домик ожил. И только после этого развязал рюкзак. Вынув камеру