мать при сыне!
– Да кто же знал, что ты здесь… – пробормотал растерянный Владимир, и меч выпал у него из рук…
Клавдия Прокула. Мой Понтий Пилат
«В час сна, едва я склонила голову на подушку, как таинственные видения овладели моим воображением. Я видела Иисуса… Лик Его блистал как солнце, Он парил на крыльях Херувимов – пламенных исполнителей Воли Его… Он, казалось, был готов судить поколения народов, собранных у Его стоп. Мановением Своей десницы Он отделял добрых от злых; первые возносились к Нему, сияющие вечною юностью и божественною красотою, а вторые – низвергались в бездну огня. И Судия указывал им на раны, покрывавшие Его тело, говоря им громовым голосом: «Воздайте кровь, которую Я пролил за вас!» Тогда эти нечестивые просили у гор покрыть их, а землю, чтобы она поглотила их. И чувствовали они себя бессмертными для муки и бессмертными для отчаяния. О какой сон, какое откровение!»
Полуденное солнце заливало Рим горячими изнуряющими лучами. Многолюдные улицы опустели. Все стремились укрыться в прохладе уютных, утопающих в зелени портиков своих домов. Казалось, ничто живое не в силах выдержать такого зноя.
Понтий сегодня выпил столько воды, как никогда в жизни не пил, и осчастливил и озолотил, кажется, всех продавцов прохладительных напитков. Но облегчения это не принесло. Гораздо с большим удовольствием он бы сидел сейчас в покоях огромного отцовского дома или нежился в прохладной ванне, где красавицы рабыни зажгли бы благовония и своей лаской подарили бы ему расслабление, негу и блаженный отдых. Однако нужно было закончить дела, а значит, с негой придется подождать.
Понтий шел по улице, совершенно ослепший и оглохший от зноя, ничего не видя в ярком свете солнца, в котором стены домов казались ослепительно, до боли белыми. Он пытался забыть об усталости и сосредоточиться на обдумывании текущих дел, но это плохо получалось. Голова была словно залита расплавленным свинцом.
«Не помню такой страшной жары с самого своего рождения!» – думал он с досадой.
И вдруг словно светлое пятно мелькнуло навстречу.
Он не понял, что это, но остановился.
И с изумлением понял, что это идущая ему навстречу невероятной красоты девушка в длинной белой тунике, с красиво убранными в высокую прическу и украшенными жемчугом волосами. Девушка улыбалась своим мыслям и казалась свежим цветком среди этого выжженного, опаляемого беспощадным солнцем города.
А потом он сообразил, что знаком с ней, более того, что он давно уже искал этой встречи и почти перестал надеяться.
– Приветствую тебя, благородная Клавдия! – поздоровался он, и искренняя радость брызнула из его глаз.
– Приветствую и я тебя, Понтий, – скромно ответила она.
– Странно видеть тебя в такой час одну, без сопровождения отца или слуг. А также без паланкина, – добавил он, улыбаясь. – Сомневаюсь, чтобы еще хоть одна патрицианка решилась на такую пешую прогулку.
– Я была у своего наставника, а потом мне захотелось прогуляться, и я отослала паланкин, –