мужик ровным, почти профессорским голосом, никак не вяжущимся с его внешним обликом.
– Сам-то как думаешь?
– Я никак не думаю. Чего кричал-то?
– Боюсь темноты.
– Оставить тебе свет?
– Как мне тебя называть?
– Никак.
– Я буду звать тебя Йети.
– Почему Йети? – удивился мужик, но тут же сам нашел ответ, глянув себе на грудь. – А, понял. Это потому что волосы. Ничего, не мешают. И бабам нравится.
Пленник собирался было спросить насчет женщин, но вдруг осознал всю нелепость ситуации. Разве так должны вести себя похищенные неизвестными генеральные директора успешных корпораций? Нет. Трусливые истерят. Те, кто покрепче и поувереннее, пытаются угрожать и качать права. Но и те и другие уж точно не будут вести разговоры о женщинах и кожном волосяном покрове.
– Кто вы такие? Что вам от меня нужно? Я хочу говорить с вашим главным. С вашим паханом или как там вы его называете. С бугром. С боссом. Ты меня понял, придурок?
Йети, похоже, не обиделся. Он просто грустно покачал головой с видом няньки, уставшей от капризов ребенка.
– Вы еще не знаете, с кем связались на свою задницу. Вы не знаете мои возможности. Вы ошибаетесь, если думаете, что вам это сойдет с рук!
Лицо Йети потеряло грустное выражение и стало решительным. Пленник прижался спиной к стенке чулана, понимая, что сейчас его заставят замолчать. Заклеят рот скотчем, как часто поступают в подобных ситуациях герои детективных сериалов. Это в лучшем случае. В худшем заткнут рот провонявшей мышиными экскрементами тряпкой. Второе было вернее. Вряд ли Йети принес с собой скотч. Зато тряпок на стеллаже валялось предостаточно.
Йети поступил еще проще. Он протянул руку, в которой сжимал небольшой электрошокер, к шее пленника и нажал на кнопку…
В следующий раз Светлов пришел в себя от мерзкого запаха. Закашлявшись, он отстранил невидимую руку и открыл глаза.
Перед ним стоял все тот же давешний мужик. Только теперь поверх майки на нем была застиранная джинсовая куртка.
– Все нормально? Голова не кружится?
Не дождавшись ответа, Йети решил, что пленник еще недостаточно пришел в себя, и ткнул ему белую тряпку в самый нос. Неизвестно, чем она была пропитана, но по сравнению с этим мышиная моча вполне могла бы сойти за кока-колу. Пленник подскочил вверх так, что едва не оторвалась зафиксированная наручниками рука, и закашлялся. Из глаз брызнули слезы, изо рта – слюни, из носа – сопли. Добрая часть всего названного попала Йети на руку. И не думая расстраиваться, он неспешно вытер ее о штаны Светлова, расстегнул наручники, поднял пленника на ноги и вытащил из чулана так же легко, как вынимают из корзины котенка.
За дверями был длинный мрачный коридор, как в подвале, а в нем стоял еще один человек, гораздо мельче калибром, лысый, с бородавкой на черепе.
Стоило пленнику оказаться рядом с лысым, как тот два раза ударил его кулаком в живот. Пленник согнулся.
– Будет