Готов к бою и походу?
– Не сомневайтесь, Владимир Иванович. Я всякое повидал.
– Ну и правильно, – кивнул Седой, – как говорится, от поцелуя женского – до пули… В общем, дело обстоит следующим образом. Скажи-ка, старлей, сразу: ты в Афгане давал подписку о невыезде в связи с расследованием дела о воинском преступлении?
– Давал, – не без удивления ответил Хантер. – Но не формально. Меня сначала даже допросили, а затем освободили под ответственность командира соединения. Но до соединения я так и не доехал, а вместо этого оказался вот на этой самой кровати. – Он слегка похлопал ладонью рядом с собой, где постель, казалось, еще хранила девичье тепло. – А откуда вы об этом знаете?
– Честно скажу – мне нет дела до того, за что тебя тягала военная прокуратура в Афгане. – Подполковник прямо взглянул в глаза. – Но полчаса назад я встретился с майором Ревуновым, нашим особистом. И тот предупредил, что теперь, когда местонахождение твое установлено и личность, благодаря репортажу Пищинского, подтверждена, на меня как на начальника отделения возлагается обязанность следить за тем, чтобы ты ни в коем случае не покидал территорию госпиталя, поскольку ты находишься под следствием. Вскоре сюда прибудет следователь из прокуратуры Сороковой армии, он-то и примет решение, как с тобой быть в дальнейшем. Вник?
– Так точно, товарищ подполковник медицинской службы, – уныло буркнул Хантер.
Все как всегда: праздник кончается слишком быстро и начинаются армейские будни с их рутинной тупостью. Ну почему ему вечно везет на всяких идиотов?
– А теперь второе, Александр Николаевич… – Со стороны холодильника снова донеслись позвякивание и удовлетворенный выдох. – …Вопрос сугубо мужской. Что там у тебя с Галиной?
– Вы, Владимир Иванович, разве не говорили, – уклонился от прямого ответа Хантер, – что мы с нею вполне взрослые мальчик и девочка и вопросы дружбы, любви и войскового товарищества можем решать самостоятельно?
– Говорил, не отрицаю, – согласился Седой. – Хотя есть и «но». Ты ведь женат, насколько я помню? – неожиданно спросил он, внимательно наблюдая за старшим лейтенантом.
– Да, – подтвердил тот. – Я вам уже говорил, вы, вероятно, просто подзабыли? И ребенок у меня есть, дочурка, два с половиной года.
– То, что не врешь, уже хорошо, – кивнул подполковник. – Это мне в тебе нравится. Тогда вот о чем я тебя попрошу – не морочь девчонке голову, чтобы у нее не было насчет тебя никаких иллюзий и планов. Договорились?
– Конечно, Владимир Иванович! – заверил Сашка. – Обещаю!
– Вот это мужской разговор… – Подполковник задумался. – И все же – ты можешь хотя бы в двух словах пояснить, чего от тебя хочет прокуратура? Без повода они редко цепляются…
– Долгая история… – тяжко вздохнул Хантер.
– И что тебе вменяют в вину?
– Самовольное оставление поля боя, потерю оружия и военного имущества, превышение служебных полномочий, халатное исполнение должностных