только в приемном отделении Хантер задал вопрос о том, как пройти ВВК на предмет дальнейшего прохождения службы в ОКСВА, его моментально перенаправили к начальнику госпиталя. Похожий на цыгана-барышника полковник медицинской службы по фамилии Марунчак и слушать ничего не пожелал. Схватив документы старшего лейтенанта, он сурово велел отправляться домой, догуливать отпуск, а за документами заглянуть через неделю.
Ошеломленный таким приемом, ничего не понимая, Хантер приплелся домой. Там его тоже ждали новости: на Украину с Урала вылетели его родители, а один из братьев, Семен, служивший в одном из многочисленных в стране Советов медвежьих углов, выбил отпуск по семейным обстоятельствам и тоже в данный момент направлялся с семьей на Полтавщину. В результате все планы, выстроенные Хантером, рухнули в одночасье…
На следующее утро прибыли его отец и мать, а к обеду подоспел и брат с семейством. Громадная «сталинка» тестя сразу стала тесной для такой компании.
Кроме того, отцу и брату, кадровым офицерам, навешать лапши на уши не удалось – оба сразу раскусили Сашкину «легенду». Так что пришлось «колоться». На даче, на берегу Псла, после третьей или четвертой рюмки Хантер выдал обоим еще одну версию о своем появлении на территории Союза – строго отфильтрованную и дозированную.
Что, впрочем, не убедило отца и брата. Оба старшие офицеры – полковник и майор, всю жизнь прослужившие в войсках, они никак не могли взять в толк, что реальная картина боевых действий в Афганистане как небо от земли отличается от того, что написано в Боевом уставе, а телевизионные репортажи того же Пищинского скорее дезориентируют людей, чем информируют о том, что реально происходит «за речкой».
Слава богу, по чистой случайности горе-репортаж Пищинского о «взятии безымянной высоты» не попался на глаза никому из его близких, видимо, сказалось семейное предубеждение по отношению к программе «Время».
Хантер пребывал в шоке – ведь он рассказал отцу и брату лишь о надводной части айсберга, тогда как в глубинах его сознания прятались такие вещи, что не миновать бы ему психиатрической экспертизы, если б он позволил себе просто заговорить о них. Попытка объясниться с теми, кто не воевал и не видел всего своими глазами, ни к чему не привела. Семен лишь деликатно промолчал, а отец посоветовал не давать воли фантазии, дабы не нажить неприятностей…
С тех пор Хантер старался как можно больше времени проводить с дочуркой и ее мамой, а заодно сосредоточился на себе. Не имея ни малейшего представления о медицинской реабилитации после травм и ранений, он пошел собственным путем. Чтобы быстрее и эффективнее разработать травмированный голеностоп, он много плавал – часами, в любую погоду; повсюду ходил пешком, а уже через неделю побежал босиком по сыпучему песку днепровских пляжей, наматывая километр за километром. Особенно эффективными оказались плавание в ластах и катание на водных лыжах за моторкой. В результате всего за три недели Хантер вернул себе былую физическую форму.
А