лишь наша
Важна для Него.
Ищем повсюду
Знамения глас —
Милости к павшим,
Ждёт Он от нас.
Сердце моё Он
Согреть приходил —
Я ж в суете
Про Него позабыл.
Вербное воскресенье, 2007 г., Сургут
Музы
Третий день метут метели.
Ночь морозна и темна.
За окошком из-за ели
Светит жёлтая луна.
От горящих дров в камине
Тёплым жаром обдаёт.
От углей лилово-синий
Дым в трубу слегка плывёт.
От деревьев длинны тени
По стеклу, дрожа, ползут.
Рифмы, может от метели
Иль от лени, не идут.
И с высот Парнаса[1], видно,
Не летит к нам конь Пегас[2].
Или, может, музам стыдно
Видеть царство невеглас[3].
А бывало, с Геликона,
Лишь пробьёт урочный час,
И с долины Гиппокрона
Посещали музы нас.
Или в свите Диониса
Летом, страдною порой,
Шёл в гирляндах роз и тиса
Хор вакханок молодой.
Там эпическою песней,
Что текла из уст слепца[4],
Муза сына вдохновляла
Вторить подвигам отца.
Под мелодии свирели
В буколической[5] тиши
Песни нежные любви.
И Пегас в те дальни лета
Долы чаще посещал.
На спину сажал поэта
И к Парнасу поднимал.
Там в подножьях Геликона[8]
Есть священная гора,
Где источником, живая,
Бьёт хрустальная струя.
Кто хоть раз её напьётся,
В сердце трепет ощутит,
С музами душой сольётся,
Будет навсегда пиит.
И со всех сторон Эллады,
Шли рапсоды[11] и эады,
Чтоб вкусить волшебных вод.
Образец являя миру,
Создавали чудный стих.
Под кифару или лиру
Пели Фемий, Демодик.
И в последующие веки
Вдохновлял поэтов он.
Землю латинов[12] прославил
Там Вергилий и Катон.
И к титанам Возрожденья
Музы шли на огонёк.
Оттого-то жар творенья
Потушить никто не мог.
Дант, Петрарка, Марчиали
Рифмой жгли сердца людей.
До небес их поднимали
Лирой звучною своей.
И в Южной Галлии[13], в Провансе
И трубадур, и менестрель[14]
Тенцон[15] устраивали в танце,
Как в Гардарике[16] русский Лель[17].
Былины русские вам близки,
Канцоны[18] фряжской стороны,
Вот оттого и галлицизмы
России были не чужды.
И