его воображение. Взять, к примеру, Церковь Левиафана. Христиане учат, что некие Спасители являются родоначальниками Ойкумены. Столетия назад они спасли от страшного божьего суда самых достойных своих последователей, и они же, якобы, воздвигли Границу, что отделяет мир живых от мира мертвых. Но если послушать проповедников Акроса, Домоара или Латриса – голова начинала идти кругом от всех толков, богов и полубогов. Во всей этой религиозной каше лишь одно являлось общим – вера в неких создателей, подаривших людям жизнь, общий язык и тайные знания различных ремесел. Чиновник позволял себе верить только в то, на чем сходились все без исключения.
В очередной раз Иэн поймал себя на мысли, что он использовал свое привилегированное положение для познания мира. Эта мысль невероятно льстила ему. Другие на его месте могли бы распорядиться выпавшей возможностью не столь благородно – но не он. Иэн понимал, что в его видении вещей слишком много тщеславия и самодовольства, но не мог думать как-то иначе.
«Почему бы и нет, – размышлял он всякий раз, когда чувствовал себя виновным во взгляде свысока. – Благородное дело – в благородном поступке. Какая разница, что я при этом себе думаю?»
Так, в очередной раз успокаивая проснувшуюся крайне некстати совесть, Иэн подошел к границе жилых улиц, где бдительная стража стерегла путь в роскошную часть города. От их вида молодой чиновник невольно занервничал и вновь вспомнил о некоем важном деле, которое хотел с ним обсудить главный казначей.
При виде Иэна не знакомые с ним лично караульные предупредительно взялись за рукояти фальчионов – узнать члена богатой семьи без традиционной для его должности кожаной тоги было невозможно, тем более что встречный был одет под стать празднующим, да и пах соответствующе. Ко всему прочему, какой чиновник мог позволить себе недельную щетину и растрепанные волосы с примечательной вмятиной от неуклюжего сна? В общем, пройти дальше Иэн мог лишь после подробных разъяснений.
– Господа! Вижу, долг свой вы исполняете с куда большим рвением, чем многие из нас, – нарочито торжественно начал разговор Иэн, сопроводив речь отточенным кивком и улыбкой. – Меня зовут Иэн Акросиас, и в этой части города меня задержали важные государственные дела…
Одного имени оказалось достаточно, чтобы и без того бдительная охрана вытянулась по струнке до предела.
– Прошу простить, господин Акросиас, – сбивчиво затараторил тот, что стоял справа от чиновника. – Не узнали вас!
– Еще бы вы узнали в этом оборванце слугу народа, – махнул рукой Иэн, в очередной раз окинув взглядом свою драную льняную рубаху, заляпанную вином и иными пятнами подозрительного происхождения. – Куда только не заведут дела нашего великого города, верно?
Стража охотно закивала, натянув на лица вежливые улыбки.
– Я буду чрезвычайно вам признателен, господа,