которые его любили. С этими тяжкими мыслями Костя уснул и всю ночь ему снился Иеремия с головой саранчи, золотистый туман, крики детей и жалобный скулёж тех щенков.
Глава III. Новые напасти
Костя проснулся утром с тяжёлой головой. Он без аппетита позавтракал и отправился помогать бабушке на огороде. Помог посадить капусту, прополол малину, пока, не заросла, поправил сломанные ограждения на смородине, которые поддерживают ветки кустарника. Когда смородина спеет, ветви под тяжестью низко опускаются, так что вся ягода на земле лежит и быстро портится. Ограждения позволяют сохранить почти всю ягоду, да и собирать удобнее. И тут неожиданно приехал его отец.
– Папа! – удивлённо воскликнул Костя. – Что ты тут делаешь?
– Ну, твоя мама уехала на 2 недели, на какой врачебный симпозиум в Хельсинки. А мне скучно. Я взял отпуск на полторы недели и к вам. Божена Игоревна, как вы? Есть для меня работка?
– А то, зятёк! – улыбнулась она, – я нагружу тебя работой так, что спина затрещит!
– Вот и хорошо! Чаю?
– Конечно, папа, мы с удовольствием, – и семья Ламберт-Петуховых собралась на кухне, чтобы попить чай с тортиком, что привёз отец Кости.
– Ты видел? – спроси папа. – Твоя подружка тоже уже здесь.
– Нет, не видел, – нахмурился Костя, вот ещё не хватало, опять с ней нянчиться.
– Всё ещё НЕ друзья? – спросил папа.
– Не то, чтобы, – ответил неопределённо сын. – Сейчас не хочу об этом думать.
– А придётся, – сказал отец. – Они приехали с прахом Павлины Саввовны. Она тяжело болела последние полгода. Рак, как-никак, тем более в её возрасте. Химию не перенесла. Оксана и Нея кремировали её три дня назад, а сюда прах привезли.
– Что за мода такая – сжигать человека? – возмутилась Божена Игоревна.
– Ну, как я понял, это было желание самой Павлины Саввовны, – осторожно сказал зять. – Она, вроде как, увлекалась славянскими обрядами и очень хотела, быть кремированной.
– Павка всегда была не от мира сего, – сказала Божена Игоревна. – Блажь какая, сжечь себя. Не по-христиански это.
– Ну, это, как сказать, – ответил Кристофер, который был католиком. – В христианстве очень даже любили сжигать. У католиков это тоже нормально. К тому, же не нам осуждать волю покойной.
– Если была она… воля эта, – проворчала Божена Игоревна.
После обеда к ним пожаловали сами Купины. Нея за зиму ещё больше похорошела. Её волосы украшали золотистые заколки, которые делали причёску действительно королевской. Нея надела платье, чуть выше колена, лавандного цвета, которое придавало особый блеск её ярко-голубым глазам. В руках у неё был маленький рюкзачок от Ланы дель Тио. «Вероятно, Нея за это время стала поклонницей творчества этой певицы», подумалось Косте.
– Привет, – сказал он без улыбки.
– Привет, – сказала холодно Нея, не глядя на него.
«Это, что ещё за новости? С чего это Нея ведёт