мыслей, распределенных между вызовами и отзывами. Следующее противоречие: все коммуниканты в акте общения говорят на одном языке, но каждый из коммуникантов фактически употребляет как средство общения свой собственный язык-идиолект, не являющийся идентичным (поскольку он индивидуален) языкам-идиолектам прочих коммуникантов. Еще одно противоречие: между репликами устанавливаются единосистемные семантико-синтаксические связи, которые надстраиваются над контактом разных языков-идиолектов. И еще следующее противоречие: диалог предполагает общение двух и более коммуникантов, а в реальных текстах, художественных и нехудожественных, представлена диалогическая речь, сформированная одним единственным говорящим (то есть автором произведения, который, впрочем, может быть и коллективным – но выступающим в виде «единого источника текста»). Спрашивается – это диалог или монолог?
Перечисление диалектических узлов указанного соотношения можно продолжать и продолжать, как, впрочем, и давать их убедительное разрешение, действующее для ушей, которые слышат. Но в этой связке противоречий есть одно звено, которое затрагивает нас, исследователей стилизующей просодии текста, с особой силой вызова. Это противоречие касается не столько системы языка, сколько ее интерпретации. А состоит оно в том, что вся речь по весьма модному современному утверждению объявляется существенно диалогической, безотносительно к тому, является ли она формально монологом или диалогом. Диалогична якобы любая речь постольку, поскольку непременно к кому-то обращена и, следовательно, рассчитана на реальную или воображаемую реакцию.
Здоровый аспект указанного утверждения, в целом несостоятельного, заключается в том, что оно порождает продуктивную мысль. А эта мысль приходит к выводу, что в отмеченном утверждении неоправданно смешиваются две принципиально различных характеристики речи. Первая характеристика – по присутствующим сторонам общения: одностороннее общение (один говорящий в сторону слушающего) – монолог, двустороннее общение (два и более участников общения последовательно говорящих то в одну, то в другую сторону) – диалог. Разумных разночтений этой формулировки не существует и не может существовать. Вторая характеристика – по направлению адресации речи. Эта характеристика исходит из того, что речь всегда адресована – либо внешнему слушающему или читающему, либо внутреннему слушающему или читающему, то есть себе самому. Исходя же из истины языковой личности как носителя идиолекта, мы видим, что реально речь ведется лишь одним говорящим, с этой точки зрения представляя собой не диалог, а монолог. И это с совершенной четкостью раскрывается в диктемном строе текста: диктема существенно является принадлежностью монолога, и в принципе не может в ходе диалога быть расчлененной на две единицы («полуединицы») вне транспозиционного употребления; иными словами, реплики диалога строятся лишь цельными диктемами, собираемыми актом общения в диалогические