(как бы поточнее сказать: избавителя, воскресителя?), но он опередил меня, предложив выпить за Украину.
Царица небесная! Не в раю ли я, коль немолодой жид (Слово «жид» зачеркнуто, вставлено слово «еврей». Примечание редактора.), представитель презираемого племени, которое истребляли славные гайдамаки вкупе с полковниками Богдана, предлагает мне выпить за Украйну! Мне, который надорвал свое сердце думами о несчастной судьбе моей отчизны, который омыл эту отчизну своими слезами и песнями! И кто?! Страшно даже подумать! Воистину неисповедимы пути твои, Господи!
Конечно, по своему обыкновению я прослезился и, осушив чарку, полез христосоваться со своим хозяином, заставив его сконфузиться и быстренько наполнить наши чарки по-новой. А потом он сказал мне такое, отчего я вскочил и, заключив его в свои объятия, едва не задушил от радости.
Сбылось! Сбылось, слава тебе, Создатель! Слава тебе, Богоматерь-заступница! Слава сыну Твоему!
Моя Украина вольна! Свободна! Наконец-то – свершилось!
13
Доводим до сведения наших членов о начале конкурса на создание работ по теме «Вечно живой», посвященного 200-летию со дня рождения Т. Г. Шевченко.
Срок сдачи работ – 15 мая. С тематикой работ можно ознакомиться лично у г-на Фельбабы.
Примечание: к участию в конкурсе допускаются только члены Правления, а в порядке исключения и рядовые члены, отмеченные правительственными наградами и Шевченковской премией.
Соискатели, не сдавшие членские взносы за период с 2000 по 2014 г., к конкурсу не допускаются. Кто не успел – просьба не волновать руководство!
14
13 февраля 2014 г.
Проспав около двух часов, я внезапно проснулся от восторга, бурлившего в крови. Да и как я мог заснуть даже на минуточку, когда услышал такое великолепное известие! Припав к окну, я глядел на заснеженный Киев, на улицу, которую освещал электрический (подумать только!) фонарь, и долго остужал мой горящий мозг холодным стеклом. Понимая, что поспать сегодня не суждено, я вновь решил доверить свои мысли новообретенному журналу.
Итак, мы разошлись по своим комнатам довольно поздно, хотя хозяин и не налил по третьей чарке, отчего я едва не потерял рассудок. Душа моя празднично рвалась наружу, мне не терпелось загасить сие пламя, но, как объяснил Семен Львович, здоровье мое еще не позволяет в полной мере развернуть застолье во всю его ширину, как издревле принято на Киевской Руси. С меня, впрочем, хватало и долгих разговоров о том, что и как происходило на родимой сторонке за годы моего летаргического отсутствия. Насчет летаргии меня надоумил мой лекарь, объяснив, что эдакое вполне соотносится с христианским учением о Страшном суде, когда живые восстанут из мертвых, а посему суждение о том, что человек не умирает, а переходит лишь в мир иной, очень правильное и доброе, каковое отсутствует