вчера танков».
И началось знаменитое контрнаступление.
«В 10 часов 45 минут, – вспоминал Жуков, – главные силы 11-й танковой бригады развернулись и с ходу атаковали японские войска… Бой продолжался день и ночь 4 июля. Только к 3 часам утра 5 июля сопротивление противника было окончательно сломлено, и японские войска начали поспешно отступать к переправе. Но переправа была взорвана их же саперами, опасавшимися прорыва наших танков. Японские офицеры бросались в полном снаряжении прямо в воду и тут же тонули, буквально на глазах у наших танкистов.
Остатки японских войск, захвативших гору Баин-Цаган, были полностью уничтожены на восточных скатах горы в районе спада реки Халхин-Гол. Тысячи трупов, масса убитых лошадей, множество раздавленных и разбитых орудий, минометов, пулеметов и машин устилали гору Баин-Цаган».
Один из непосредственных участников сражения за Баин-Цаган, командир танкового батальона Константин Абрамов вспоминал, что всю их бригаду подняли по тревоге около трех часов ночи 3 июля. Комбриг Яковлев сообщил о начале японского наступления и о том, что теперь 11-й танковой бригаде вместе с полком И. И. Федюнинского и мотобронебригадой А. Л. Лесового придется форсированным маршем выдвигаться в район боевых действий, сосредоточиться около озер, расположенных на запад от горы Хамар-Даба, и ждать команды к началу контрудара.
«Однако через несколько часов обстановка резко изменилась, – свидетельствовал Абрамов. – Главные силы противника совершили глубокий обход фланга нашей обороны, переправились на левый берег реки Халхин-Гол и захватили гору Баин-Цаган. В связи с этим комдив Г. К. Жуков, вступивший в командование особым корпусом, поставил частям резерва новые задачи. Было приказано внезапным контрударом разгромить японскую пехотную дивизию, захватившую плацдарм на левом берегу реки.
К этому времени второй батальон, следовавший в авангарде, достиг северо-западных скатов горы Хамар-Даба. Задача батальона-воспрепятствовать продвижению японцев со стороны горы Баин-Цаган вдоль реки на юг – к единственной нашей переправе и к командному пункту корпуса, оборудованному на Хамар-Дабе».
По пути танковая колонная была атакована японскими бомбардировщиками. Но танкисты успели рассредоточиться, поэтому обошлось без особых потерь. А два поврежденных танка были быстро восстановлены. К тому же подоспели советские истребители и отогнали японские самолеты, сбив три из них.
«Из открытого люка своего танка я отчетливо увидел, как с южного склона горы Баин-Цаган спускалась японская пехота, – продолжает Абрамов. – Не встречая сопротивления, самураи шли нагло и самоуверенно, взводными колоннами, словно на параде. За пехотой двигалась батарея на конной тяге, автомашины, повозки. Развевались на ветру батальонные вымпелы – один впереди, два в глубине. Значит, наступал полк. В первой линии двигался пехотный батальон с артиллерией.
…Увеличив скорость, рота капитана Ильченко и монгольские пушечные бронемашины свернули влево, в лощину,