этом-то восстановлении преданного путем сравнительного изучения памятников и исповедания и заключается главная суть и главная задача православной богословской науки[113].
Автор предлагал, по сути, новую методику истолкования канонов. Рассматривая место епископа в церковном суде, Аксаков писал:
Совершенно очевидно, что если суд церковный не мог совершаем быть без ведома епископа ‹…›, то точно так же не мог он совершаем быть и без ведома Церкви, обязательно участвовавшей в нем в лице верующих, диаконов и пресвитеров[114].
Одно из центральных положений Н.П. Аксакова состоит в том, что каноническим принципом Церкви является отсутствие в ней единоличного произвола.
Ничто не совершается в Церкви единоличным произволом, но все творится с соизволения и согласия других, а через них и через общее соизволение и согласие всей Церкви, так что вся Церковь является в действованиях своих согласным и стройным целым или хором в мире, в общении и во взаимном соизволении совершающим все действования свои, весь предоставленный и препорученный ей зодческий труд[115].
Задачей богословов он считал необходимость сдвинуть
тусклое стекло, которым заслонены были до сего времени каноны, представив их как в истинном историческом свете, в свете апостольского предания, так и в их взаимоотношении между собой, представляющем систему, которою определяется строй церковной жизни и церковного управления, точнее самоуправления[116].
Важной вехой явилось и программное выступление в 1905 г. профессора МДА С.С. Глаголева[117] «Задачи русской богословской школы». Профессор видел основную беду в том, что представители русского богословия понимали свои задачи только как охранительные:
Им вовсе не нужно чего-нибудь искать, что-нибудь открывать и возвещать миру, они должны только охранять существующие воззрения, оправдывать установившиеся порядки. Вместо великой роли пророков им дают скромную и сомнительную роль полицейского. Охранять добро, конечно, задача почтенная, но охранять жизнь от развития, от движения, это – задача омертвения. ‹…› Установилось убеждение, очень часто поставлявшееся школе к руководству, что школа должна искать не решение задачи, а только защищать во всем объеме ее исторически сложившееся решение[118].
Докладчик смело отмечал особенность церковного права, которая заключается в том, что законы и устав не выполняются:
В области права мы имеем действующие законы, которые не исполняются и нарушаются постоянно. Положим, праведнику закон не лежит. Но ведь мы не праведники, и мы хотели бы иметь такое действующее право, которое мы бы понимали, которое могло бы осуществляться и осуществлялось. ‹…›
Мы имеем церковный устав, который для большинства православных людей абсолютно невыполним. Благочестивейший профессор нашей академии Д.Ф. Голубинский, вся жизнь которого была осуществлением религиозных постановлений,