Диора, мы все равно узнаваемы… Вы – из другого мира. Вы не стояли в очереди с детства.
– Но я стою теперь, – ответила она даже с гордостью. – Извините, но мы не знали, что Горький – закрытый город.
– Да вы не бойтесь, – сказал дирижер. – Если уж нас посадят, то посадят всех вместе.
Раздался звонок в дверь. Мы переглянулись. Звонок повторился еще настойчивей.
– Неужели в нашей стране еще кто-то работает, ну хотя бы КГБ? – невесело пошутил дирижер и пошел открывать.
В дверь не вошел, а как-то боком ввалился грузный человек лет шестидесяти, в шлепанцах на босу ногу, в спортивных динамовских шароварах со вздувшимися коленями, в майке, из выреза которой торчали седые заросли на груди, окружавшие, словно ковыль, татуировку с довольно нестандартной надписью: «Выхожу один я на дорогу».
– Сосед, у тебя не найдется глотка на опохмел? Нет, нет, шампанское – это не то. Чего-нибудь бы покрепче…
И я, и моя англичанка поняли, что это и есть тот самый генерал милиции.
Дирижер, исполненный добрососедских чувств, смешанных с тайным ужасом перед властью, даже если она в домашних шлепанцах, полез в холодильник, в кухонный шкафчик, под мойку и сокрушенно развел руками.
– А одеколончика, на крайний случай, у тебя не найдется? – с надеждой спросил генерал, страдальчески морщась от головной боли.
– Вчера сантехнику последний флакон «Шипра» отдал… – виновато признался дирижер.
– У меня есть парфюм… – с благотворительным энтузиазмом воскликнула моя англичанка.
– Чего, чего? – настороженно засопел генерал.
– Это духи… духи… – поспешно развеял его настороженность дирижер, в отчаянье нажимая под столом на ногу моей англичанки, чтобы она не употребляла иностранных слов.
Она, видимо превратно поняв этот тревожный сигнал, с деловитой последовательностью открыла сумочку и вытащила оттуда флакончик, сразу утонувший в изнывающе протянутой могучей ладони генерала.
– Это «Опиум», – пояснила моя англичанка.
Генерал, уже начавший откручивать пробку, встрепенулся, как сторожевой пес, и у него напряглись даже уши.
– Наркотик? – переспросил он, и в его мутных глазах появилась нацеленная профессиональная осмысленность, заискрились блики «Золотой Звезды» Героя Советского Союза, вручаемой ему самим Брежневым за раскрытие крупнейшего на территории Горьковской области наркобизнеса.
– Да нет, это только название, – залилась моя англичанка звонким смехом, не закомплексованным от советских доставаний лифчиков и туалетной бумаги.
– А… – несколько разочарованно успокоился генерал и тяпнул духи прямо из горлышка, кряхнув от произведенного глубокого впечатления. – Смердит, едри твою в корень, но градусность в порядке. А вообще-то, наш «Тройной» получше.
И вдруг я заметил, что из беспечно раскрытой сумочки предательски торчит синяя с золотом обложка британского паспорта, на которой королевскую корону обнимают, как верные стражи, два уцененных