братья, и после смерти отца не поделили трон, как ты и сказал…
– А у вас, разве, власть не передаётся старшему в семье, ну, старшему сыну? У нас так…
– У нас – это где?
– Ну-у… – я замялся, не зная, что сказать, но Эварт этот заговорил о другом:
– Король Истван и принц Рикард – братья-близнецы, они родились в один день, так что… – Многозначительно пожал плечами.
– Понятно. – Я кивнул. Ого. У нас в группе были две девчонки-близняшки Лера и Вера, чем уж они отличались друг от друга – не знаю. И я спросил: – И что, они сильно похожи? Если так, не всё ли равно, кто из них король? Зачем нужна эта война?
Он поглядел на меня таким взглядом, что я, какой уже раз за день, пожалел о своей болтливости. Конечно, это я со своей колокольни рассуждаю о власти, мне самому она не нужна, потому что власть – это ответственность, но люди здесь, видимо, думают по-другому.
– Ладно-ладно, – попытался я его успокоить, – не слушай ты меня…
И чем я мог быть похож на сына этого самого графа Берната? Я никого здесь и в глаза-то ни разу до сегодня не видел, что уж там о похожести говорить. Ну и влип, честное слово, скоро не выпутаешься.
– Слушай, Эварт, и что теперь со мной будет? Ну, допустим, буду я похож на этого графа, но я же не его сын! Я его и в глаза-то не видел! Что со мной будет? Что вы со мной сделаете? – Я в упор смотрел на этого оруженосца и ждал ответа.
– Ну, – пожал тот плечами, – барон Эрно – человек справедливый, он во всём разберётся, и, если всё так, как ты говоришь, тебя отпустят. Я думаю.
– Ты меня утешил. – Я усмехнулся, только легче мне от этого не стало. Я жутко хочу домой, хочу в свой привычный мир, мне надоели эти приключения. Лучше сидеть на лекции по философии, чем получать по морде от «справедливого» барона Эрно. Чёрт! И занесло же! И как отсюда выбираться теперь? Отпустите меня!
Подлетел рыцарь на вороном коне, осадил его у группки молодых пажей и сполз с седла прямо мальчишкам в руки. Эварт бросился к ним, я, естественно, следом, выбора у меня не было.
– Что? Что случилось? Что там? – загалдели все, как болельщики «Зенита» на трибуне. «А кто выигрывает? Какой счёт, господа?» Мне, собственно, всё равно, я просто хотел домой, если бы не верёвка на моих руках, я бы даже не подошёл.
– Они заманили нас в ловушку… в овраг…
– А барон? Где барон? Как он? – Это Эварт. Он переживал за своего господина. Я вздохнул.
– Он где-то там… – выдавил с трудом рыцарь; с него уже сняли шлем и кольчужный капюшон с головы, мокрые волосы торчали сосульками. Изо рта рыцаря текла кровь. Только при виде всего этого я понял, как всё серьёзно. Меня ведь могут убить здесь, и я не вернусь домой. Я не вернусь…
Здесь идёт война, здесь люди убивают друг друга в многолетней кровопролитной бойне, подозревают друг друга в служении противнику, и я оказался прямо в эпицентре этой войны. И выберусь ли я отсюда – ещё вопрос. А мне хочется жить, хочется вернуться домой.
Как я и предполагал, как боялся, этот мальчишка Эварт резво понёсся к месту сражения, видимо, он знал, где находится этот овраг, упомянутый