в результате разборок накалился, как доменная печь. Я не слышала, к какому он пришел соглашению с покупателем, но, возвращаясь в свой кабинет, Михаил бросил на меня такой уничтожающий взгляд, что я быстренько попрощалась с Ирмой и положила трубку.
– Вы знаете, за что была уволена ваша предшественница? – рявкнул он на меня.
Расширив глаза, я небрежно подперла голову рукой и повела плечами, давая тем самым понять, что не владею информацией по данному вопросу.
– За то, что слишком часто использовала служебный телефон не по назначению!
Жирную точку Михаил поставил, когда сильно хлопнул дверью. Ну вот, а я-то думала, что ему вполне достаточно моих сногсшибательных внешних данных. Ну ничего. Похоже, в этой конторе мне делать больше нечего. Кажется, трудовая деятельность на посту секретаря в офисе Стоцкого начинает отнимать у меня не только слишком много времени, но и нервных сил. А без ущерба для расследования я не могла себе позволить и дальше так безрассудно ей отдаваться.
Мухина появилась в офисе поздно. Ее круглое личико сияло. Учитывая вчерашнюю договоренность Зои с Михаилом, нетрудно было по ее «портрету» догадаться, каким образом прошла их встреча.
Чтобы закончить свои дела и благополучно расстаться с фирмой по недвижимости, мне осталось лишь провести небольшое исследование. Нужно было подождать удобного момента.
Вытащив из сумки ежедневник, Зоя сделала пару звонков, во время которых в нетерпении поглядывала на дверь кабинета Стоцкого. Замазав глаза сослуживцам видимостью работы, спустя полчаса после прихода в офис Мухина отправилась в вышеупомянутый кабинет.
Я тут же встала с рабочего места, взяла в руки тетрадь и пристроилась за стол Мухиной. Чтобы предупредить ненужные вопросы, сообщила всем присутствующим, что у меня вдруг отключился телефон. Набрав номер ремонтного бюро телефонной станции, я дала девушке-оператору задание проверить телефонную линию, а сама тем временем переводила взгляд с конверта, который был вложен в мою тетрадь, на записи Мухиной в ежедневнике.
Нет, почерк неизвестного антигероя, приписавшего Стоцкому жену и двоих детей, не совпадал с почерком Зои. Закорючки Мухиной отличались размашистостью и уродливостью в написании, в то время как почерк неизвестного был уборист и аккуратен.
Поблагодарив оператора, которая, конечно же, не нашла никаких повреждений на линии, так как с моим телефоном было все в порядке, я во всеуслышание предположила, что, вероятней всего, нарушился контакт шнура с аппаратом.
– Ну что, у тебя все в порядке? – через некоторое время спросила назойливая Татьяна Николаевна.
– Телефон уже работает, – успокоила ее я и, направив взгляд в окно, задумалась.
Вечером я немного задержалась в офисе, имея для этого свой расчет. Поглядывая на Женю, которая еще вела переговоры по телефону, я поднялась, в то время как она закончила и стала собирать сумку.
– Нам, кажется, по пути? – спросила я