ничего не скроешь. А тут, я как это всё увидела, мне так плохо стало, так противно. Я хотела его убить сначала. Ножик приготовила, электробиту, пистолет дяди Арнольда… Еле сдержалась, чтобы не пустить всё это в ход. А он ещё глазёнками своими бесстыдными хлопает, «милая» говорит, гад. Дядя Эдгар, почему все мужики такие?
– Не все, моя хорошая, далеко не все.
– Я знаю, что ты не такой. Ты всегда был очень добр ко мне, особенно после смерти мамы. И ты один всегда был честен со мной до конца. Лишь поэтому я ещё не отчаялась найти настоящего мужчину.
– Дядя Арнольд и тётя Шарлин тоже всегда были честны с тобой.
– Да, но они не в счёт, мы мало общались.
– Алиса, послушай, если хочешь, я могу приехать к тебе прямо сейчас.
Девушка вытерла слёзы и огляделась вокруг. Взору предстали развороченные ящики комода, выпущенные «кишки» одежды из шкафов, россыпь всякой всячины по полу – бардак неимоверный.
– Нет. – ответила она. – Я действительно сейчас очень нуждаюсь в твоём обществе, но лучше я сама прилечу, если ты не против.
– Конечно, я не против, какие могут быть вопросы?
– Тогда, дядя Эдгар, я сейчас приведу себя в порядок, и – к тебе. И приготовь, пожалуйста, что-нибудь выпить, сегодня мы нажрёмся!
– Всё будет сделано, дитя моё, но такие слова тебе не к лицу.
– Я люблю тебя, дядя!
– И я тебя, Алиса. Жду у себя.
Девушка отключила связь, встала, глянула в окно и с улыбкой пробормотала:
– Дура я, дура. Ну, один бракованный попался, другой должен быть настоящим, как дядя Эдгар. Жаль, он старый, а то была бы идеальная пара. Хах.
3. Давно
Слова «никогда» и «вечность» порой становятся тождественны. По крайней мере, залитая реагентом старомодная повозка, выкрашенная в цвета такси, уже никогда не будет разморожена и всю оставшуюся вечность проведёт на высоком постаменте. Она стала частью монумента. Перед ней, облокотившись на дверцу, стоит улыбающийся таксист. Конечно, он из камня. Первым делом после возвращения Эдгар забрал его тело и кремировал, после чего заказал памятник, а точнее целую скульптурную композицию, занявшую то самое место, где рикшу настигла смерть.
По ссутуленной спине Эдгара, затянутой в чёрный плащ, никак нельзя было сказать, что человек, которому она принадлежит – герой, спасший мир. А он смотрел на замороженную повозку, на улыбающегося таксиста, но не видел их, а всё глубже погружался в мысли, которые заботили и угнетали его больше всего остального.
Откуда-то из-за деревьев к нему подбежала маленькая девочка лет восьми.
– Дядя Эдгар, дядя Эдгар, я папе цветов собрала на той полянке! Как думаешь, ему понравится? А почему ты жалеешь меня? Ой! Прости! Я же обещала не читать мысли, но у меня это само собой выходит!
Погода стояла ветреная и холодная, полностью контрастирующая с поведением девочки. Накрапывал мелкий неприятный дождь. Эдгар плотнее закутался в плащ.
– Это ничего, – сказал он и повернулся к малышке. – Главное, не злоупотребляй этим. Как мама?
Девочка