со двора доносится её голос, ― Артёмка, давай я вам с Матвейкой по три яичка подложу, пока играете, цыплят мне выведете.
– Ну, бабушка! ― слышится недовольный вскрик Матвейки.
– Матвейка, – говорю я за обедом, – не смей повышать на бабушку голос. И вообще, в такую погоду надо бегать, играть в футбол, кататься на велосипедах. Мы с бабушкой зачем тебе велосипед купили? Будешь так играть ― станешь игроманом.
– Да не стану я игроманом! Что вы ко мне пристали?!
Я не знаю, что делать с Матвейкой. Отобрать у него телефон? Надрать уши? Я чувствую свою полную педагогическую несостоятельность. Оксана тоже.
Вечером у ворот Солдатовых вижу фургон: из соседнего района приехал за бройлерами армейский друг Виктора Игнатьевича. Я знаю, что зовут его Василий Николаевич, он предприниматель, фанат консервной промышленности, производит отличную куриную тушёнку, кошачий корм из куриных голов и ножек, да много ещё чего; а, главное, он верный товарищ: иначе, зачем бы он ехал за восемьдесят километров, чтобы купить бройлеров у друга, когда их полно в его районе. У Виктора Игнатьевича работы поубавиться. Интересно, как к этому отнесётся Наташа?
II
С утра небо затянуто тучами. Далеко на западе лениво ворчит гром. Мы с Оксаной в клубном саду, дико заросшем травой. Как говорят здесь: «Телятам разу нечего дать», потому что вчера знакомый тракторист, обещавший привести мне немного травы, внезапно уехал, не предупредив меня. Я кошу литовкой, Оксана собирает траву граблями и укладывает в ручную тележку, беспокойно посматривая на почти чёрное небо. Сверкнуло где-то недалеко и грохнуло громко и грозно. Жалобно заблеяла Машка ― коза Солдатовых.
– Пора, – говорит Оксана, я отдаю ей косу и спешно обвязываю верёвками копну на тележке.
Бежим домой. Поднимается ветер, метёт пыль. Снова раздаётся громовой раскат, но мы уже в своём дворе, заталкиваю тележку в пригон, и спешу в сени. Оксана уже там. Хлынул дождь. Близкое и далёкое исчезает за белыми струями. Не могу закрыть за собой дверь ― кто-то мешает. Оборачиваюсь ― Зина.
Вот уж не вовремя, так не вовремя. Еле удерживаюсь, чтобы не рявкнуть на неё.
– Юуура! ― заводит она свою шарманку. ― К кому мне обратиться?
– Ну что такое!? Опять в подполе кого-то пытают?
– Нееет, – говорит она, не замечая моего сарказма, – я уже не могу жить в своём доме! У меня нет дров, нет угля! Я замёрзну зимой! Мне нужна новая квартира. Куда мне идти?
– Боюсь, Зинаида Семёновна, вам некуда идти. Квартиры сейчас дают бесплатно только ветеранам войны.
– Так я же ветеран! Я сорок второго года рождения. У меня способности! Не веришь? Вот смотри…
Зина замирает и вдруг вскрикивает: «Огонь батарея!». В тот же миг небо обваливается на нас со страшным грохотом. Я вскрикиваю и приседаю, втянув голову в плечи, кажется, запахло оплавленным пластиком. Оборачиваюсь ― жива ли Оксана? Жива! Стоит, обхватив голову руками.
– Дедушкааа! ― кричит, выскакивая в сени Матвейка. ― Что это было!?
– Не бойся, молния поблизости