Хотя я сестре предлагала, пока деньги есть, купить билеты и вернуться. Та ни в какую: «В беде не брошу!» Бегали по стране месяца два. Жили в деревнях, в горах, вместе с овцами. Деньги кончились, хотели бэху двинуть, да там ни у кого бабок нет. Золото с себя продавали. Вычислили нас по телефону. Арестовали. Привезли в Стамбул. Доказать ничего не смогли, хотя шили соучастие в мошенничестве. Полиция не церемонилась: и на колени ставили, и пистолет наводили. Но закон мы нарушили все равно: без визы в Турции три месяца можно, а мы два года прожили. Нас оставили в тюрьме ждать депортации. А это там за свой счет: будешь сидеть, пока посольство или кто-то другой билет не купит и штраф не выплатит. Дипломаты не торопятся. А нас, у кого с турками не сложилось, – сотни, не считая проституток!
– Как турецкий цугундер?
– Расскажу особо. По сути, это средневековый зиндан с оконцами в потолке. В нем около сотни женщин разного возраста и разных национальностей: черные, азиатки, наши, с Украины. Туалет – дыра в полу, один кран на всех, насекомые, антисанитария полная. На стене телефон висел, из-за него и подралась с негритоской.
– И кто кого? Не посрамила родину?
– Тебе смешно, а я чуть не умерла. А началось с того, что Мурат стал звонить Динаре из своей камеры, там это можно. Народу полно, телефон один, рядом всегда толпа, ругань, ор. Я внимание не обращала, но однажды кричат: «Смотри, твою сестру лупят!» Я подскочила и вижу, как черномазая вырывает у Динары трубку и наотмашь бьет ее по лицу. Сестра отключилась и по стенке сползла. Я зарядила негритянке в пах, а та ногтями разодрала мне грудь. Озверев от боли, я била ее до потери пульса. Картина жуткая: обе в крови, сестра в ауте. Я первым делом привела в чувство Динару, и у самой кровь льет ручьем, футболку выжимать можно. Девки напихали тряпок, кровь остановили и говорят: «Продезинфицировать надо. Ее ногти – зараза одна, только с пальмы слезла!» А чем? Ни йода, ни зеленки. Духов и тех нет: отобрали.
– Что придумала?
– Собственную мочу неделю прикладывала. Воняло, а что делать?!
– Как выбрались? Где деньги взяли?
– Мурат Rolex охране продал, хотя за двоих не хватило. Пришлось подработать, сестру пожалела. Не спрашивай, как, вспоминать противно.
Догадавшись, я ждал, когда она закончит.
– Вернулись домой. Отец умер, люди схорони-
ли. Жить там не смогли, соседи блядьми считали.
Разъехались. Динара в Уфу, а я на север. Замуж вышла, сына родила. Муж бросил. Сейчас ипотеку одна выплачиваю. Тяжело, а делать нечего!
– Не жалеешь ни о чем?
Она не ответила и, помолчав, спросила:
– Ты когда-нибудь управлял яхтой?
– За штурвалом не был, а катать – катали.
– Это не то. Когда стоишь на флайбридже и вся мощь судна в твоих руках, охватывает ощущение полного счастья: ты на гребне волны, и лучшее невозможно! Веришь в вещие сны?
– Не задумывался.
– А мне часто снится одно и то же. Я снова живу на востоке. У меня дом, семья, родилась дочь.
Слова ее пробивались сквозь вязкую пелену сна. Исчерпав интерес