покачала головой и одёрнула их. Проснувшиеся воробьи начали оживленно чирикать и прыгать с ветки на ветку, согреваясь под первыми лучами солнца. Возле новоявленной могилы, которая становилась все глубже и глубже, появилось несколько больших черных ворон: они деловито расхаживали поблизости от людей и при этом громко каркали, словно командовали и давали ценные указания людям, как следует рыть яму. Но люди не оценили их рвения и со злостью погнали их прочь, размахивая яростно лопатами. Вороны, словно обиженные дети, замолчали и перелетели на наш дуб, расположившись рядом со мной и Анной Павловной. В отличие от близняшек, которые не знали, куда деть свою неуемную энергию по пробуждению, мы с Анной Павловной все еще сидели на дереве в полудремотном состоянии. Одна из ворон подползла совсем близко ко мне и, посмотрев мне прямо в глаза, звонко каркнула два раза, после чего примостилась прямо мне на колени.
– Она видит меня? – я с удивлением уставилась на улыбающуюся Анну Павловну.
– Да, видит, как и все остальные вороны. Это особенные птицы, они являются проводниками в мир мертвых. Когда я оставалась здесь совсем одна, они составляли мне компанию, не давая мне скучать.
Я осторожно приподняла руку и слегка погладила ворону по голове. Она от удовольствия встрепенулась и еще ближе подставила ко мне свою взъерошенную голову.
– Просит, чтобы ты еще раз ее погладила, – улыбаясь, пояснила Анна Павловна.
– А почему мы не видим обладателя этой могилы? – спросила я, тыкая пальцем на глубокую яму, с которой вылезли рабочие. Их работа была окончена, но никакой вновь прибывшей души по близости не наблюдалось.
– Пока его тело не опущено в яму, его душа все еще витает дома – умерший навсегда прощается со своими родными, хотя они и не видят этого…
– А если родственников нет? – с тревогой поинтересовалась я. – Ведь бывает и такое…
– Тогда его душа в последние часы перед погребением находится возле тех, кто ему был дорог при жизни, а иногда и в том месте, где человек умер или трагически погиб, – понизив голос, Анна Павловна с опаской посмотрела на близняшек, которые дружно опустились в вырытую могилу и давали оценку, хороша ли она. При этом они строили предположения, кто будет здесь похоронен.
Я впервые за все это время поняла, что ни разу не спросила у Анны Павловны, как девочки очутились здесь. Что делают здесь две этих юных души, у которых вся жизнь должна была быть впереди?
Анна Павловна, прочитав мои мысли, тут же ответила:
– Они несколько дней назад утонули в море вместе с родителями, когда путешествовали на пароходе. Хотя эта старая посудина, как рассказывали девочки, затонула практически у самого берега. В тот день умерло много людей. Когда прибыла помощь, спасть практически было некого…
– В том самом море, которое виднеется вдали у самого горизонта? – с замиранием сердца спросила я.
– Да, в том самом.
Я, судорожно перебирая в голове трагический рассказ