обожгло болью: похоже, одна из картечин прошла выше. Но свезло – в артерию или еще куда похуже не прилетело.
Он надавил на педаль, и тарантас, взревев от натуги, запрыгал, как сумасшедший, по зелёному мареву высокой травы в сторону домов. Нужно укрытие! Не в канаву же ехать – там стопроцентный голяк, просто завалятся на бок и будут колёсами в воздухе вертеть, пока из них решето не сделают. А здесь на дороге они как на ладони для неведомых мародёров или кто там решил позариться на какого-то проезжающего мужика на раздолбанной «Газели». Да зачем он им вообще нужен?
Максим нёсся вправо, так как ему показалось, что оттуда прилетел только первый выстрел. Теоретически, там мог быть только один стрелок. А вот по левой части микроавтобуса барабанило конкретно, что выглядело очень странно. Почему было не снять Ивернева первой же пулей? Стёкла-то у «Газели» обычные, прозрачные. Максим как на ладони виден был, стреляй – не хочу. Даже с такого расстояния можно нормально прицелиться и дать заряд мощной дроби: сразу не убьёт из-за расстояния, но покалечит так, что дальнейшее сопротивление будет невозможным. Либо нападающие – редкие мазилы, либо тут ещё что-то. И эта неизвестность Иверневу совсем не нравилась.
Максим с силой сжал руль повреждённой рукой. Больно, но ни цепкость, ни сила конечности не пострадали, так что ранение, скорее всего, оказалось царапиной. Можно ещё побегать, а уже затем заняться самолечением, если он вообще останется жив. А пока в здоровой правой руке Ивернева очутился заряженный дробовик.
«Газель» качнуло, и снизу раздались два хлопка, прозвучавшие настолько быстро друг за другом, что практически слились в один, а затем под рыдваном раздалось характерное шуршание, свидетельствующее о том, что пробиты обе передние покрышки. Ещё хлопок. Четвёртого не последовало, но авто пошло юзом. Ивернев выпустил дробовик, уцепившись за рулевое колесо до белых костяшек на пальцах. Сейчас бы ещё перевернуться не хватало – перелом кому-нибудь будет обеспечен, сто процентов.
– Держитесь! – только и успел крикнуть детям Максим перед тем, как грудью налететь на рулевое колесо от почти лобового удара о старую бочку. Она каким-то чудом оказалась за углом ближайшего дома, куда неудержимо несло потерявшую управление «Газель». Или не чудом? Больно уже странно она стояла, неудобно для селян. С большой вероятностью её сюда специально поставили как дополнительный тормоз, если кто-то проскочит шипы.
В том, что именно они лежали в высокой траве, Ивернев не сомневался. Три пробитых колеса на ровном месте – несусветная редкость. А когда по тебе перед этим выпалили из нескольких дробовиков – становится очевидно, что совпадений тут нет и быть не может.
Максим бросил короткий взгляд в салон. Вадик молча глотал слёзы, брызнувшие из глаз. Штанина разодрана, колено в крови: очевидно, стесал о стойку кресла. Танюшка совсем забилась в угол. Андрей весь в синяках – досталось парню. Лежал первым – вот и полетел между сидениями в проход. А в него следом прилетел Бублик,