Значит, мне надо просто оставить сумку?
– Именно так. А через два часа вернешься и скажешь хозяину пивной, что, мол, сумку у них забыл. Он отдаст ее тебе, и ты принесешь мне сумку со всем тем, что будет в ней лежать.
– А два часа что я должен делать? Надо бы перекусить – от кружки пива и одной рыбешки сыт не будешь.
– У тебя деньги остались? Или ладно, вот, держи, – он сунул мне несколько монет. – Повернешь в следующий переулок направо, выйдешь на соседнюю Ланге-штрассе10, там есть харчевня с двумя рыбами на вывеске. Только, упаси бог, рыбу там не бери – она у них редко бывает свежая. Потом животом будешь маяться. А вот свинина там ничего, вполне съедобная. Денег тебе как раз хватит на хорошую порцию мяса и кружку темного. Или светлого. Там, кстати, будет сидеть Томас – так ты сделай вид, что его не знаешь, и ни в коем случае не подсаживайся к нему. А когда пробьет два часа, заплати и возвращайся в первую пивную. Да, и не забудь – сумку не открывай. Ни до, ни после. Уяснил? А то, если я об этом узнаю… – Шварц выразительно посмотрел на меня и погрозил пальцем.
– Уяснил, – как не уяснить. А обратно-то я как вернусь?
– Подойдешь к Олайкирхе, а когда увидишь Томаса, иди вслед за ним – точно так же, в двадцати шагах.
«Интересно получается, – подумал я. – Именно завтра и именно в час мне назначена встреча на Ланге-штрассе, только не в харчевне под вывеской двух рыбок, а там, где на вывеске изображен толстый монах. Вот только что мне делать с Томасом?»
7 (19) апреля 1801 года.
Санкт-Петербург, Михайловский замок.
Патрикеев Василий Васильевич,
журналист и историк
Да, «порадовал» меня подполковник Михайлов. Знать, действительно, «подгнило что-то в Датском королевстве». Причем серьезно подгнило. Еще не разоблаченные нами заговорщики заставили навеки замолкнуть графа Палена. Следует немедленно начать следствие по факту его смерти. И если нам удастся выйти на тех, по чьему приказу графа спровадили на тот свет, то мы тем самым предотвратим еще немало неприятных для нас ситуаций. А то ведь таким образом они могут травануть кого-нибудь из нас. Или, не приведи господь, самого государя императора.
Пока же я готовился к обсуждению вопросов, которые мы должны будем сегодня рассмотреть на совещании в Михайловском дворце. Примечательно, что все присутствующие на нем – «посвященные». То есть они знают о том, что мы из будущего, и о том, что нам известно многое из того, что должно произойти в самое ближайшее время. Конечно, точность нашего «всезнания» уже изрядно нарушена. Ведь своим вмешательством в историю мы изменили ход событий, и многое теперь пойдет совсем по-иному.
Весь «синклит» расселся в личном кабинете царя вокруг большого круглого стола. Помимо меня и подполковника Михайлова, ну и, естественно, самого хозяина кабинета, на совещании присутствовали: граф Аракчеев, генералы Кутузов и Багратион и адмирал Ушаков.
– Господа, – обратился к ним Павел, – не будем зря терять время. Василий Васильевич, расскажите нам о том, как развивались события на Балтике в вашей