в высшем обществе.
Джастин во все глаза смотрела на мужчину, и ее разум вел напряженную борьбу с инстинктами. Инстинкты утверждали, что Гриффин Стил не замышляет ничего дурного. А разум настаивал, что она обязана строго придерживаться всех приличий и формальностей, – так легче жить.
Стил расслабился, откинулся на спинку стула, вытянул мускулистые ноги и сложил руки на плоском животе. На свою собеседницу он взирал с полуулыбкой и, казалось, был готов ожидать ее положительного ответа до утра.
Возможно, всему виной была странная интимность ситуации или тишина, воцарившаяся в доме под утро, или уютное тепло кухни. Хотя не исключено, что все дело было в усталости. Короче, что бы ни было причиной, Джастин так и не сумела найти ни одного достойного аргумента в пользу сохранения официальных отношений между ними.
Кстати, Стил правильно сказал: какая разница? Никто никогда не узнает о ее пребывании в этом доме. А когда она уедет, они больше никогда не встретятся.
– Хорошо, – пробормотала Джастин, неожиданно обнаружив, что ей совершенно не нравится идея никогда больше не видеть Стила.
Гриффин постарался скрыть удовлетворение. Все-таки девчонка сдалась. Хотя его немало удивил тот факт, что его реакция была непропорциональна масштабу победы. Но он никогда не встречал такого искушающего образчика чопорной женственности, как Джастин Брайтмор. В ней что-то настоятельно требовало нарушить ее спокойствие, взволновать, растревожить. Ему захотелось пробиться сквозь строгую оболочку к теплой чувственной женщине, погребенной под уродливыми чепцами и старомодными платьями.
Правда, сегодня она не выглядела чопорной, хотя отвратительный серый халат никак не подчеркивал прячущиеся под ним щедрые округлости. Сидящая перед ним девушка с выбившимися из растрепанной косы волосами и великолепными голубыми глазами, подернутыми дымкой усталости, выглядела вполне достойной соблазнения. Поставив перед ней кружку с чаем, Гриффин почувствовал сильную эрекцию и был вынужден сесть, чтобы скрыть предательскую выпуклость на бриджах.
– Что именно хорошо, Джастин? – спросил Гриффин, приняв облик падшего ангела. Он знал, что может быть неотразимым для женщины, но не слишком усердствовал. Сам не мог объяснить, по какой причине, но Гриффин вовсе не собирался соблазнять свою гостью. Несмотря на внутреннюю чувственность, Джастин была чрезвычайно уязвима. Гриффин не сомневался, что, проявив терпение, сумел бы с ней справиться. И эта идея привлекала его намного сильнее, чем ему хотелось бы. Но у него существовало незыблемое правило никогда не связываться с невинными девушками, уязвимыми перед хищниками вроде него. Не говоря уже о том, что его не прельщало свидание со священником у алтаря, – непременное следствие связи с Джастин Брайтмор. Об этом позаботятся его совесть и Доминик Хантер, который погонит его к алтарю под дулом ружья.
Таким образом, Джастин Брайтмор для него – запретный плод. Но если его нельзя съесть, это вовсе не значит, что с ним нельзя поиграть.
Она