так бурно предавался веселью, что сумел наконец-таки заразить ее своим настроением. Вместе они, не переставая, шутили и смеялись над всем подряд. В первую очередь – друг над другом. Сарказм брызгал фонтаном. Шутки не принимали изощренных форм. Они были простыми, поверхностными, тривиальными, но так смешили обоих, что Сибилла несколько раз почти решалась на то, чтобы сделать непреднамеренную остановку и как следует отдышаться. Однако остановились они по другой причине.
Машина свернула к заправке. Уходя в здание, чтобы расплатиться, Сибилла прихватила с собой спортивную сумку из багажника. Айзек не спросил, зачем, а она не стала объяснять. Через окна, из которых бил стерильный белый свет неоновых ламп, писатель увидел, как спутница выложила наличку в блюдце на кассе и устремилась в уборную. Сам он, пиная камешки под ногами, отошел на обочину и закурил, вливая в себя виски между длинными затяжками. Сибилла вернулась к машине в новом обличии, которое в содружестве с магией ночи омолодило вдовицу лет эдак на десять. На ней были кроссовки с высокой подошвой, обрезанные короткие джинсовые шорты, бейсболка, широкое черное худи с эмблемой какой-то спортивной команды. Если Айзек выглядел как хмельной кутила, которого силком затащили на конференцию по вопросам этики, то Сибилла походила на студентку, которая не дольше, чем пару часов назад, сидела на футбольной трибуне и радостным визгом поддерживала любимую команду своего бойфренда.
Писатель недоуменно улыбнулся и развел руками. Сибилла многозначительно прокомментировала, что тот скоро поймет все сам. Там, куда они отправляются, платье будет ей только мешать.
Цифры на приборной панели показывали 1:21. По дорожным знакам, пестревшим французскими словами, Айзек определил, что границу они все-таки пересекли. Куда и зачем они ехали, писатель уточнять не торопился. Дух авантюризма нес его далеко впереди рациональности, настаивавшей на твердом расчете и оценке рисков. В тот вечер Айзек не заглядывал в будущее дальше, чем на пять секунд. Экстренная нужда в прояснении планов Сибиллы возникла, когда девушка завела Айзека на веранду небольшого жилого дома, спрятанного в уединении посреди хвойного леса. Кромешная тьма – территория дома никак не освещалась, а плотная посадка деревьев еще более сгущала мрак. Ближайшим источником света были фонари на трассе в километре от дома. Ведьма накинула поверх кепки капюшон, достала из сумки два фонарика и маленькое непонятное устройство с рукояткой и крючком. Как оказалось, миссия этого приспособления заключалась в том, чтобы вскрыть замок на двери, не оставляя никаких следов.
– Погоди, это что? Жилой дом? Здесь кто-то есть? – Указательный палец Айзека впился в пепельницу на тумбе рядом со скамейкой, единственными предметами на веранде. Торчащие оттуда сигаретные окурки, превращавшие пепельницу в ежика из бычков, моментально рождали предположения о том, кто были жители дома. Хотя главным в этой фантазии все же оставалось само наличие хозяев, поскольку именно эта деталь