я уже вырос?
– При чем тут ты? – строго спросила мама.
– Да ни при чем, в общем-то, – пожал я плечами и вылез из-за стола. – Спасибо, оладьи вкусные были.
– На обед я тебе курицу пожарю, – сообщила мама.
Папа уже ушел на работу. Я тоже стал собираться в школу. Когда уходил, мама напомнила:
– Ты не забыл, что мы с папой сегодня идем в театр? Так что поужинай и ложись спать без нас. Хорошо?
Я кивнул и отправился в школу. По дороге решал очень сложную проблему – сказать Сережке про все, что со мной происходит, или нет? Сначала я подумал, что ему надо сказать обязательно. Ведь он мой самый лучший друг, и мы всегда обо всем говорили. Но когда я подошел почти к самой школе, меня осенило – теперь я стал другим. Вернее, не стал, а узнал про это. И как к этому отнесется Сережка, еще неизвестно. Он-то ведь не сможет стать Волком, его родители не из Стаи. Тут опять я вспомнил про то, что мои родители тоже не из Стаи, и мне стало не по себе.
Ладно, лучше пока ничего ему не говорить. Самому надо сначала разобраться. «А разбираться надо с помощью книги», – сообразил я. Жаль, что она осталась дома. Мог бы на переменке в нее заглянуть.
Сережка на меня не смотрел. Наверное, все-таки обиделся вчера. Но у меня не было сил к нему подходить и мириться. Я все время думал о книге и еще о том, что Черный Оборотень непобедим в том мире, где я вчера встретил Витю. Вот только я забыл у него спросить, что мне делать, если встречу Черного Оборотня здесь, в этом мире?
В общем, день прошел как во сне. Правда, кое-что случилось на уроке английского. Английский у нас проходит на третьем, последнем, этаже в школе. Я сижу на третьей парте, у окна. Вернее, не у самого окна, а в промежутке между окнами. Так вот, вдруг прямо на уроке с крыши целая сугробина свалилась, по подоконнику шарахнула, даже стекла загудели. Девчонки завизжали, закричали: «Лавина!» Я посмотрел: и правда, куча снега падает. А вдалеке за ней – Тень! Я сразу ее узнал. От этой Тени мы с Витькой вчера рванули по равнине, только пятки сверкали. Мороз прошел по коже. Стало очень зябко и неуютно. Оборотень! Неужели он здесь?
Тут наша англичанка подняла меня и заставила читать контрольный текст, и я еле-еле выкрутился. Хотя у меня по языку всегда твердая пятерка.
– Ты стал рассеянным, Женя, и невнимательным, – сделал она мне замечание. – На первый раз ставлю четыре, потому что знаю, что три – это не твоя отметка. Но в следующий раз…
Я пообещал, что в следующий раз будет лучше, и сел, облегченно вздохнув. Сережка покосился на меня, но ничего не сказал.
После уроков он подошел ко мне сам:
– Что-то случилось?
Я поколебался еще раз – сказать или нет, но потом ответил ему честно:
– Случилось, но я пока не могу сказать что. Только не обижайся. Обещаю: я тебе первому расскажу, ладно? А пока надо разобраться самому.
Сережка кивнул и предложил:
– Хочешь, вместе уроки сделаем?
Все-таки он классный друг! Я согласился, и мы пошли к нему домой.
Его бабушка, Вера Филипповна, встретила нас, очень обрадовалась,