повесил на стул. Стянул свитер, расправил, примостил на джинсах.
Полез на холодное тело.
Кисею откинуть не позволила, лишь слегка приоткрыла подобающее место.
После поочерёдного душа, растерянные и понурые мы сидели на кухне, пили чай.
Не о том я мечтал пустыми холостяцкими ночами.
– Тебе не понравилось? – виновато спросила Майя.
– Как в кино.
Что ей сказать? Что удовольствие не в хорошо придуманном сценарии. Готовилась же, шампанское везла из Киева, цветы потрошила. В Майином понимании ВСЁ должно было произойти именно так. И не её вина, что не люблю я устланной лепестками фальши. Мне милее обветренный сарай, в котором мы с Аней спасались от дождя.
– Вот именно, как в кино. Красиво и романтично, – согласилась Майя, плотнее кутаясь в длинный халат. Недавнее обретение независимости тепла в батареи не добавило.
– Да. Красиво и романтично.
– Тогда почему недовольный! Я старалась.
– Спасибо. Всё хорошо. Но… не по-настоящему.
– Так должно быть! ПЕРВЫЙ РАЗ бывает раз в жизни! – рассердилась Майя. – А ты хотел как гопник с двоечницей в парке, на скамейке? Приличным девушкам так нельзя.
Ничего не ответил – на душе тошно. Я не смог оценить жертву, а загадка Снежной королевы разрешилась настолько просто, что больше её не хотел.
Но она – моя девушка. Её нужно хотеть и мечтать о ней. Возможно жениться придётся. После случившегося она меня не отпустит. Очевидно, для того и был поставлен этот спектакль.
Я поднялся из-за стола, подошёл к Майе сзади, обнял за плечи, поцеловал в макушку.
Дёрнула плечами, попыталась освободиться. Не отпустил.
– Всё хорошо. Я был немного не готов к такому…
– НЕ-ГО-ТОВ! – передразнила Майя. – А когда на кухне сидели – глазами ел, прямо там… Я же чувствовала!
– Там и нужно было.
– Извращенец! – огрызнулась девушка, высвобождая плечи.
Не отпустил.
Вздохнула недовольно. Маленькая, обиженная – совсем не деловая, какой её не люблю, даже, боюсь.
– Все мужики одинаковы! – сказала Майя, смирившись с объятием. – Я-то думала, что ты – романтик, поэт…
– Гениальностью и ничтожеством отмечена природа человека.
– Что?
– Булгаков.
– Который «Мастера и Маргариту» написал? Михаил Афанасьевич?
– Нет, который «Свет невечерний». Сергей Николаевич.
– Не слышала, – вздохнула Майя. – Вот ты, такой умный, а с девушками обходиться не умеешь. Почему не поцеловал тогда, в комнате. Я же боялась, лежала, как мёртвая.
– Потому, что… – ответил, чувствуя, как оживает Демон. Вот такую её люблю.
Решительно, без всегдашнего страха, следуя едва уловимому шевелению мохнатого чёрта, я разомкнул объятия, взял сидевшую девушку под мышки, поставил на ноги, повернул лицом к кухонному столу.
– Ты чего? – пискнула Майя, но не упиралась, заворожённая нахальством.
Я молчал.
Цапнул решительной рукой за шею, властно нагнул