Он мог быть любым в пределах от тридцати до пятидесяти. Она, вероятно, была дюйма на два выше меня – а это означало, что ее рост равен пяти футам и девяти дюймам, – но казалась вдвое крупнее меня. И в то же время в своей куртке восточного покроя и черных шелковых брюках она выглядела очень изящно.
Я обратила внимание на ее глаза. Они были зелеными и сверкающими. Именно этот дружелюбный блеск в одно мгновение погасил всю мою злость, и я услышала, как задаю ей нелепый вопрос:
– Вы живете где-то поблизости?
– Нет, – сказала она, сделав несколько шагов в моем направлении. – Я направляюсь в сторону пропускного пункта на границе Штатов, в городок Сонойта. Я остановилась здесь, чтобы поразмять ноги, и вот зашла в это безлюдное место. Увидев, что в этой глуши уже кто-то есть я так удивилась, что не смогла удержаться, чтобы не полюбопытствовать. Позвольте представиться. Меня зовут Клара Грау.
Она протянула мне руку, и я пожала ее, а затем без каких-либо колебаний сказала ей, что сразу после рождения мне дали имя Тайша, но впоследствии мои родители решили, что это имя не слишком подходит для Америки, и начали называть меня Мартой, так же, как зовут мою мать. Я невзлюбила это имя и решила, что пусть уж лучше меня зовут Мэри.
– До чего интересно! – изумилась она. – У тебя три имени, и все они различны. Я буду величать тебя Тайша, потому что это твое первое имя.
Мне было приятно, что она выбрала именно это имя. Оно было мне ближе всего. Хотя я и согласилась со своими родителями, что оно звучит слишком непривычно, мне настолько не нравилось имя Марта, что я втайне вынашивала мысль о том, чтобы вернуть себе имя Тайша.
Резким тоном, который она, тем не менее, смягчила ласковой улыбкой, она произнесла целый ряд утверждений, которые явно были скрытыми вопросами.
– Ты не уроженка Аризоны, – начала она.
Я прямо ответила ей, что было для меня очень нетипично из-за моей привычки не доверять людям, особенно незнакомцам.
– Я приехала в Аризону год назад на работу.
– Тебе не больше двадцати лет.
– Через пару месяцев мне исполнится двадцать один.
– У тебя едва заметный акцент. По-видимому, ты не американка, но я не могу точно указать твою национальность.
– Я – американка, но детство провела в Германии, – сказала я. – Мой отец – американец, а мать – венгерка. Я оставила родительский дом, когда поступила в колледж, и уже не вернулась туда, потому что не хотела иметь ничего общего со своей семьей.
– Надо полагать, ты не поладила с ними?
– Нет. Дома я чувствовала себя отвратительно. Все никак не могла дождаться возможности уйти оттуда.
Она улыбнулась и понимающе кивнула, будто сама тоже была хорошо знакома с желанием убежать из дому.
– Ты замужем? – спросила женщина.
– Нет. У меня нет никого во всем мире, – ответила я, жалея себя, как делала всегда, когда мне приходилось говорить о себе.
Она