медового цвета и лиловые дорожки в проходах. Удобные столы с лампами в укромных нишах. Массивные стулья и кресла с фиолетовой бархатной обивкой. Орсо шел по этой потусторонней библиотеке и думал: а ведь именно так он и представлял себе то, что в религиозных традициях Ольгиного слоя принято считать раем…
Здесь были сотни, тысячи, десятки и сотни тысяч книг. Саанд заверил новоприбывшего, что здесь можно найти любое печатное или рукописное издание, которое каждый из обитателей этого пространства хотя бы раз держал в руках – от детских книжек с картинками до уникальных инкунабул, которые кому-то когда-то довелось полистать в музее. И все книги, которые в жизни попадались самому Орсо, тоже непременно здесь появятся. Так что в некотором роде это и есть рай. Рай для людей, не мыслящих существования без прикосновений к мудрости и опыту других людей, воплощенным в словах и буквах на переплетенных страницах.
– Для тех, кто не мыслит жизни без непрерывного изучения чего-то нового, без поиска и исследований, здесь и в самом деле рай, – озвучил мысли Орсо Матиуш, усаживаясь в кресло у одного из столов. – Очень жаль, что сюда попадают не все истинные ученые. Увы… Я был бы рад увидеть здесь своих учителей.
– А по какому принципу отбираются здешние обитатели? – Орсо сел напротив и подался вперед, положив руки на столешницу.
– Давайте так, молодой человек, – весомо произнес Саанд, усаживаясь в кресло во главе стола, – сначала вы расскажете нам о результатах ваших собственных изысканий, чтобы нам с вашим учителем не пришлось говорить о том, что вы и без нас знаете. А мы по ходу вашего рассказа, – он переглянулся с Матиушем, – поправим, если вы где-то ошиблись, и подскажем, как дела обстоят на самом деле. Начинайте. – И он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.
Орсо рассказал о своих гипотезах относительно матричной структуры мира, о взаимодействии Земли, Барьера и Создателя, или Архитектора – Солнца, страдающего «раздвоением личности» (на этом месте Матиуш почему-то рассмеялся и извинился за неуместную реакцию). Саанд слушал, время от времени величественно кивая, задавая уточняющие вопросы и комментируя. За всё время рассказа он ни разу не прервал Орсо, чтобы указать на ошибку.
– Я поражен, – сказал он, когда Орсо закончил говорить. – Оказывается, снаружи известно намного больше, чем мы могли предполагать! И намного больше, чем я счел бы безопасным… Твой ученик, Матти, – Саанд покосился на Пеллера, иронично подняв бровь, – намного тебя превзошел, как я вижу…
– Я же говорю – это всё Ольга… – вырвалось у Орсо.
– Ольга? Так, значит, вот как ее зовут? – заинтересовался Матиуш. – Расскажи-ка о ней.
– Да, я расскажу. – Орсо, смутившись, потянулся рукой к волосам – и уже не удивился, когда якобы бесплотные пальцы запутались в давно не стриженных немного вьющихся жестких прядях, которых тоже, по идее, не существовало. – На самом деле случилась очень нехорошая вещь. Настоящая беда…