ты дашь нашему господину то, чего он так жаждет, наследника, мы будем счастливы.
Елена, услышав это заявление от Сувдаа, напряженно переплела меж собой пальцы.
– Если же нет, то ты присоединишься к нам. И будешь одной из… – Сувдаа печально вздохнула, – редко посещаемых или совсем забытой.
В словах Сувдаа была жестокость. Но было место и боли, которая рвалась наружу. Кому, как не ей, первой жене бека, знать, каково это, когда тебя меняют на другую?
Потрясенная услышанными, Елена не сразу заметила, что жены Гумерхана ушли. Но легче от этого не стало. Ощущая на себе груз ответственности, который заключался в рождении наследника, а так же чувство вины, невеста утомленно, словно дряхлая старуха, опустилась на подушки.
Её верные служанки тут же обступили Елену со всех сторон.
– Не слушайте никого, госпожа, – зашептала Ирина, её поддержала Ольга:
– Она сказала так от зависти и ревности.
Мария же молчала. Она, как и Елена, чувствовала, что в словах Сувдаа кроются не только ревность и зависть, но нечто большее.
Громкие, веселые голоса привлекли внимание Елены и служанок. Одна из них ринулась к выходу шатра. Выглянув наружу, Ирина обернулась и взволнованно сообщила:
– Гумерхан-бек идет за вами, госпожа!
5
Елена поднялась на дрожащие ноги. Сердце девушки, подпрыгнув до горла, кажется, там и застряло. По крайней мере именно так чувствовала Елена – его сильные удары волнами разносились по её горлу, отчего мыслить спокойно и ровно дышать становилось все труднее. Гумерхан шагнул в юрту, и у принцессы закружилась голова от охватившего её волнения. Мужчина, устремив взгляд на невесту, улыбнулся.
Елена, глядя во все глаза на будущего мужа, не могла отвести взор в сторону. Гумерхан-бек был ослепительно красив. Его вьющиеся, черные волосы поблескивали от благовоний, лицо – без единого изъяна, лучилось довольством и было обращено к девушке так, будто она была единственной женщиной во всем мире. Одетый в черный, парчовый кафтан, рукава и горловина которого были вышиты золотой нитью, в бархатных туфлях с загнутыми носами, Гумерхан выглядел восточным принцем, прибывшим за своей принцессой. И в тот момент, когда мужчина протянул Елене ладонь, девушка уже не помнила ни о том, что у Гумерхана была не самая доброжелательная мать, ни о том, что у него имелись еще четыре жены – красавицы. Все это померкло, стоило только смуглым пальцам обвить нежную руку византийской принцессы.
Они не спеша вышли из юрты. Удивительно яркое утреннее солнце поднималось над серым, с серебристыми отблесками, небом. Было тихо – ни ветра, ни даже намека на его легкое дуновение. Выстроившиеся в коридор воины, женщины в своих лучших нарядах (среди которых были и жены Гумерхана), слуги – все они стали молчаливыми свидетелями свадебного обряда.
Там, впереди, невесту и жениха, ожидал невысокий мужчина, облаченный, в сшитые меж собой, шкуры лис. Его