собрались съёмочники, а мне нужно попасть внутрь.
– Ребята, доброе утро! Назад, назад!
По этикету советские съёмочники не должны задавать вопросы, когда им не дано разрешение, поэтому все безропотно расступились, здороваясь.
Быстро влетаю в здание, прохожу через турникет, прислонив дальнозвон.
Но сегодня пропуск по бумаге, как будто бы назло.
Ох и будет меня Таракан мучать за эту забытую бумажку… Он же всё узнает и найдёт повод для издёвок.
– У меня сегодня только электронка, Толян, открой, пожалуйста, – стучу в стеклянную будку охраны.
Толян охранник нашего дворца вот уже пять лет. Будучи военным, пришедшим сюда после десятилетней службы на корабле, поначалу ему пришлось привыкать к этой работе. Характер у него скверный, и пару раз его хотели отсюда убрать, потому что на все вещи у Толяна было своё мнение. Но я при первых же подобных попытках сказала, что страждущие избавиться от моего любимца сразу пойдут на покой.
Мы познакомились при странных обстоятельствах: я оставляла вечером на вахте отчёт для Таракана, которому было необходимо выступать с утра. На дежурстве сидел Толян. Я ему тогда объяснила, кому, когда и что передать. Но Толян сказал, что не запомнит, и попросил написать. Разумеется, я так и сделала. На что он просто взял и поджёг мою бумажку. От такого поступка я так и ахнула. Но Толян не стал медлить – он достал персональную швабру, которая стояла на каждом посту охраны, и попросил посвятить его в рыцари моего отдела. Поджог он объяснил как стирание недомолвок между нами. Мне было не жалко, я его посвятила, и с того момента мы подружились.
– Опаздываете, т. Секретарь, ох, опаздываете! Спали бы на рабочем месте! – усатый блондин-охранник усмехается, но, разумеется, открывает. Не дальше, чем два дня назад мы пили чай у меня в кабинете.
– Отстань, Толян, я готова как никогда! Если будешь вонять, надеру тебе уши после вечерней аудиенции!
Мы проводим традиционную утреннюю перепалку, к звукам которой все кремлёвские давно уже привыкли. Почему-то именно с Толяном у нас была такая манера общения, и мы вели себя так столько, сколько знаем друг друга.
– У меня смена через пять часов заканчивается! – он показывает мне язык.
– Дуракам всегда везёт! – и я рванула вверх по бесконечной лестнице, покрытой красным ковром, необыкновенно сочетающимся с кремовыми стенами. Солнце сверкало на стенах и слепило глаза, но каждое утро от этой привычной картины меня брало за сердце.
6:56
У меня есть время подготовиться – и ни много ни мало, а целых тридцать минут.
Влетаю в приёмную, где наготове стоит моя помощница.
– Эгле, доброе утро.
– Доброе утро, Иголочка.
Волосы у Эгле завязаны по-литовски, в них вплетены разноцветные ленты, она готова к торжественному интервью, одета в прекрасное народное платье. Как всегда женственна и красива.
– Как на боевом фронте? – спрашиваю и вижу, что Эгле