в своём невежестве и пьянстве.
Она шла по широкой улице, наступая в лужи подтаявшего снега, смешанного с нечистотами. Кругом разруха. Витрины магазинов где заколочены досками, где разбиты вдребезги со следами копоти. Будка постового повалена набок, как и круглая афиша рядом – на ней каким-то чудом сохранился потерявший краски анонс поэтического вечера некой Ольги Фобье. Мелкий шрифт почти не читаем, но большую часть страницы занимает изображение миловидной девушки с густо накрашенными глазами и томным взглядом. Май 1917 – почти полтора года назад, целая вечность, другая эпоха. Интересно, что стало с поэтессой, где она теперь.
Вот и арка. Одна часть кованых ворот исчезла, вторая висит на единственной петле и прислонена к стене. На сером снегу следы от колёс. Вчера приезжала комиссия, её и детей со старой нянькой переселили в пристройку, а в основной дом заехал какой-то сброд. Дикари. Разрубили рояль на дрова и выкинули старинные фарфоровые напольные вазы под забор. Из открытой форточки одного из окон донеслись звуки гармони и нестройного пьяного пения. Быстрей мимо, привыкнуть к этому невозможно, изнутри гложет отчаяние и злость.
Наконец дома. Дверь не запирается – выбьют при обыске, ходят часто, ищут, чтобы ещё конфисковать. Но она спрятала остатки драгоценностей в подстилку кота, там, возможно, не найдут, по крайней мере, пока. Фамильяр* защищает эти крохи. Она гладит мягкую шёрстку, и животное с благодарностью принимает ласку, глядя умными зелёными глазами на хозяйку.
***
Зачирикал будильник, рассеянные лучи солнца деликатно выглядывали из-за плотной портьеры. Рита поднялась абсолютно разбитая – скорей всего, виновен вчерашний бренди, хотя она выпила немного. Ещё и сон какой-то странный, реалистичный, как будто она путешествовала во времени, очутившись в голодном Петрограде, а ладони до сих пор ощущали тепло, словно только что касались шерсти животного. Она привстала и посмотрела на кровать рядом. Кота не было. Наверное, дом и вся эта атмосфера навеяли необычные фантазии.
Рита встала и медленно побрела в ванную. После сна не чувствовалось бодрости. Она выдавила из тюбика пасту и поднесла щётку ко рту, взглянув в зеркало, и тут же отпрянула в страхе. Ей показалось, что кто-то стоит сзади, какая-то едва уловимая тень. Рита приблизилась к зеркалу и провела рукой по гладкой поверхности, но там по-прежнему было только её бледное лицо и млечный путь засохших брызг. Никаких призраков и духов. Она привела себя в порядок и, словно сомнамбула, пошла на кухню. Насыпала и залила кипятком горький растворимый кофе, кинув пару ложек сахара. Развернулась и собралась было сесть за стол, но тут же встала как вкопанная, едва не выронив чашку.
Посередине кухни были видны подсохшие, грязные следы от обуви, местами смазанные, словно кто-то шёл, скользя по плитке. Как она не увидела сразу…
Рита медленно поставила чашку на стол и пошла в коридор. Дорожка из засохшей грязи вела к закрытой двери кладовки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст