закрыты на карантин, и пришлось скитаться по пустынному городу с бокалами в рюкзаке, а потом на другой, где с барами всё до такой степени в полном порядке, что даже непонятно, откуда берётся столько народу, чтобы их заполнять. На Эву выпивка почти не действовала, разве что слегка разгоняла поглотивший мысли и чувства туман, и голова становилась яснее; Кара смеялась: ну всё, дорогая, допрыгалась, добро пожаловать в страшный мир вечной трезвости, хуже нашего Стефана стала, совсем беда!
В четвёртом по счёту баре со смешным названием «Лихой парадокс» Кара ухватила за локоть симпатичного незнакомца – то есть, Эве так сперва показалось, а что незнакомец Карин сотрудник, и у них была назначена встреча, она уже потом поняла – повисла у него на шее, сказала:
– Явился, спаситель мой! Ещё немного, и мне бы пришлось делать выбор между опциями «плясать на столе» и «падать под стол».
– Так можно последовательно, – совершенно серьёзно сказал незнакомец. – Не обязательно выбирать что-то одно.
Он говорил с такой убедительной интонацией, что Эва сразу внутренне с ним согласилась. Даже успела прикинуть, что лучше сперва плясать, а потом уже падать. Потому что если в обратном порядке, то вылезать из-под стола ради танцев будет мучительно лень.
– Это Юстас, – сказала ей Кара. – Твой водитель, переводчик и роковое проклятие на ближайшие десять дней.
– А почему проклятие? – опешила Эва.
– Потому что он только с виду нормальный мужик. А на самом деле – монстр, неумолимый, как сама смерть. Даже хуже: смерть иногда отступает перед хорошим врачом, или жреческим заклинанием, а Юстаса такой ерундой не проймёшь. Я велела ему привезти тебя обратно живой и здоровой – прости, дорогая! Ты не представляешь, что этот тип способен устроить, если ты вдруг захочешь воспользоваться неотъемлемым правом всякого свободного человека попасть в беду.
– Ну, это не очень страшно, – решила Эва. – Нелегко целых десять дней подряд оставаться живой и здоровой, но я наверное как-нибудь переживу.
Юстас зыркнул на неё исподлобья и вдруг улыбнулся так тепло, как только на Этой Стороне улыбаются, хотя Эва не смогла бы сформулировать, в чём, собственно, заключается разница; по идее, приветливые, сердечные люди везде есть.
– На самом деле, я не очень ужасный, – сказал он. – Так, серединка на половинку. И, что особенно ценно в совместных поездках, умею часами молчать.
– Я тоже умею, – кивнула Эва. И, подумав, честно призналась: – Но не люблю.
– Отлично поладите, – заключила Кара. – Я рада. Не подложила, значит, обоим сразу свинью. Пошли, проводите меня домой, проследите, чтобы не буянила по дороге. А то если начну, придётся продолжить: всякий жест требует логичного завершения. А я уже прямо сейчас спать хочу.
Проводили, куда деваться. Шли кругами, потому что весенняя ночь была упоительно хороша, на полпути по настоянию Кары купили бутылку какой-то смешной зелёной шипучки, хмельной, как шампанское с водкой, а по вкусу, как травяной