была изобретательская жилка, и он сделал из деревянных брусков и фанеры удобный дополнительный инструментальный столик. При операциях на брюшной стенке и в брюшной полости этот столик ставили над тазом и бедрами больного, а затем накрывали простынями. Операционные сестры и хирурги считали столик Соколова очень удобным, и мы в Рыбинске широко пользовались им.
В Тутаеве (это районный центр в 35–40 км от Ярославля) нам вместе с моей бывшей студенткой Олей Колчиной (Ольга Вениаминовна Неклюдова, недавно скончалась в Ярославле) удалось с успехом сделать под местной анестезией экстренную резекцию желудка у совершенно обескровленного больного с язвенной болезнью. Помогала отличная операционная сестра тутаевской больницы, а кровь для прямого переливания дали дежурный терапевт и две палатные сестры.
За время работы под началом отца я хорошо прочувствовал преимущества и еще лучше – недостатки «семейственности», с которой в здравоохранении и медицине партийные и административные органы в то время развертывали активную и непримиримую борьбу. Она происходила на фоне поощрения потомственных династий шахтеров, сталеваров, трактористов, ткачих и других рабочих профессий. Однако в среде врачей семейственность считалась недопустимой. Ситуация особенно обострилась после нашумевшей статьи в газете «Медицинский работник» о вредной семейственности в Институте хирургии Академии медицинских наук СССР, где работали вместе отец и сын – выдающиеся хирурги Александр Васильевич и Александр Александрович Вишневские.
Агрессивная кампания борьбы с семейственностью привела многих врачей, находившихся в родственных связях, к своеобразному изменению поведения и менталитета. Так, я старался не подчеркивать значение отца в моем развитии. В присутствии других не пользовался его советами и консультациями. Воздерживался от ассистенции ему на операциях. Иногда не ставил в докладах и статьях гриф с его фамилией. Изменение менталитета оказалось чрезвычайно стойким. Лишь спустя десятилетия я внятно ощутил особенности своего поведения и порочную недооценку роли отца во всем, что было успешного в последующие годы. Полагаю, что такое просветление среди моих коллег – детей одной эпохи – совсем не редкость.
Нейрохирург
Областная станция санитарной авиации получила вызов из города Тутаева – просят срочно направить невропатолога и хирурга к больному с черепно-мозговой травмой. Мы выехали на машине с опытнейшим невропатологом, замечательным человеком Валентином Николаевичем Ключиковым. Во время войны он заведовал неврологическим отделением эвакогоспиталя в Рыбинске, затем стал ассистентом кафедры нервных болезней, будущим профессором, заведующим кафедрой нервных болезней Ярославского медицинского института. Как нам рассказали местные врачи, молодой человек после травмы был в сознании и жаловался на головную боль. Однако его состояние прогрессивно ухудшалось. К моменту нашего приезда он был без сознания.