Поддонов. Этот персонаж являл собой ярко выраженное раздвоение личности. С утра он садился в президиуме за один стол с важными высокопоставленными чиновниками, как мантру талдычил одни и те же тезисы о необходимости вырабатывать формулу доверия, развивать диалог и укреплять позитивное взаимодействие между прессой и властью (переводя на обычный язык – элементарно клянчил деньги на деятельность возглавляемой им журналистской организации), в обед – он крепко принимал на грудь, так что его помощницы с криками «Всеволод пьян, у него язык не ворочается!» искали ему замену среди его замов для проведения запланированных с его участием мероприятий. К вечеру же, совсем набравшись и отбросив все условности, Поддонов напрямую называл журналистику второй древнейшей профессией, продажной проституткой, кричал, что журналисты сами «просрали и загубили профессию», поскольку на корню продались власти и бизнесу и довели дело до того, что статус профессии журналиста упал до нуля, потеряв всякое уважение в порядочном обществе.
Как в одном человеке уживались два диаметрально противоположных мнения? Когда он был честным перед собой и окружающими – утром или вечером? Ответ на эти вопросы лежал на поверхности: что у трезвого на уме – то у пьяного на языке. Поначалу эти перевоплощения Поддонова несколько удивляли, затем банально раздражали, а потом все с этим как-то свыклись, стали воспринимать его метания как неизбежную декорацию и специфические правила игры, присущие подобного рода журналистским тусовкам на просторах родной Ойкумены. Но деньги ему исправно выделять продолжали.
Выбрать в первый день фестиваля мероприятие по своему вкусу мне помогла неожиданная встреча – я даже ощутил себя провидцем. Когда, отклоняя недвусмысленное приглашение геев из информагентств разместиться у них в номере, я соврал им, что встретил здесь старого приятеля, то и думать не мог, что действительно увижу здесь Влада Покрова.
С Владом мы были знакомы ещё со студенческой скамьи, несколько лет вместе работали на Нижегородском телевидении. Потом он недолго был собкором ВГТРК по нашей области, но что-то у него там не срослось. А тут как раз на Чукотке губернатором избрали Романа Абрамовича, и так как в его предвыборной кампании активно участвовали нижегородцы во главе с Сергеем Капковым, то и Влад в составе большого десанта нижегородских журналистов отправился работать туда «за большой деньго́й». Там у него вместе с зарплатой и северным стажем дела пошли резко в гору, так что по линии СМИ он даже выбился в большие чукотские начальники, и на всероссийский фестиваль в Ульяновск приехал как представитель журналистов народов Севера.
Влад Покров со студенчества был склонен к экстравагантности и эпатажу, мог прийти на любой экзамен в университете – хоть по древнегреческому или латыни, хоть по истории КПСС – в солдатской гимнастерке и кирзовых сапогах. И когда я неожиданно столкнулся с ним в фойе перед конференц-залом, вместо приветствия у меня вырвалось только: «Ба, Владик! А поцелуй меня